Игры и словески > Колесо Времени
Дела житейские, или в Черной Башне тоже бывают будни.
Йен:
Ребекка
Горячая мужская ладонь уверенно легла на изгиб ее бедра. Ребекка приоткрыла глаза и улыбнулась темноте. Тусклый лунный луч лениво заглядывал в окно, желая представления. Рановато. Рука Алексия медленно, но ласково начала путешествие вверх по обнаженному телу Ребекки. Она улыбнулась уголками губ, продолжая лежать спиной к мужчине, и стала дышать глубже, что не составляло никакого труда. И все еще рано. Она вздрогнула, когда ловкие пальцы Алексия спустились на её живот, но не развернулась. Она только слегка изогнулась, словно сонная кошка меняющая позу, обеспечивающая себе дополнительный комфорт. Ребекка точно знала момент, когда его желание станет невыносимым, когда Алексий перестанет играть и спрашивать, когда его руки крепко сожмут... и да, вот! Ребекка не дала ему продолжить задуманное, а скорее всего необдуманное, и начала неторопливо разворачиваться. Улыбка сразу же слетела с ее губ, а слегка прищуренные миндалевидные глаза заволокло "туманом трепета и подчинения". Ха! Так она сама назвала эту технику! Она запустила ладонь в длинные черные волосы Алексия, подбираясь к затылку. Погладить, схватить мужчину за волосы в пылу страсти, все-равно что почесать кота за ухом после того, как он сытно отобедал, это уж она знала точно, но ее рука замерла на полпути к цели. Ребекка наконец различила очертания предметов вокруг себя и поняла, где находится. Незавершенная постройка? Как они здесь очутились? Сон? Она попыталась проснуться, но у нее ничего не вышло. Зачем ей сон, если есть действительность, если Алексий сейчас лежит подле нее в своей постели, в своем доме? Надо проснуться. Немедля. Ребекка ужом заизвивалась в руках мужчины, пытаясь высвободиться из фальшивых объятий и вернуться к реальным. Алексий уже начал задавать вопросы, когда она сделала последний отчаянный рывок и, вырвавшись, проснулась.
Тяжело дыша, Ребекка открыла глаза и, поняв где находится, сердито ударила кулаком подушку. Она была в отцовском доме, в своей собственной постели. А Алексия не было в Черной Башне уже больше недели. Ребекка села на кровати, свесила ноги и потянула носочки пальцев, разминая ступни. Таки ее ножки были красивыми и Алексий не мог этого не заметить, особенно в ночь перед тем, как ушел из городка. Ребекка знала, что он вернется, и ждала этого момента. Ей нужно было закрепить успех, и в легкости этого мероприятия она не сомневалась.
Уже через час она шагала по главной улице Черной Башни в своем лучшем доманийском платье цвета спелой сливы, которое так выгодно подчеркивало ее черные, цвета воронова крыла, волосы. На ее руке висела корзина с едой и выстиранным бельем. Пройдя пешком несколько улочек на которых были расположены жилища Аша’манов, она наконец увидела дом Алексия. То был неказистый одноэтажный домик, с двумя спальнями и гостиной, но Алексий всегда говорил, что для него одного и этого было много. Ребекка соглашалась, но знала, что как только сюда переедет, то убедит его достроить второй этаж, а то и вовсе сменить место жительства. Когда у них будут дети, нужно будет побольше пространства. Отец подсобит, они с Алексием всегда были в хороших отношениях.
Ребекка приоткрыла входную дверь и та знакомо и горестно скрипнула, словно старуха попытавшаяся встать с лавки без посоха. И это Алексий исправит. В руку Ребекки сразу же ткнулся влажный собачий нос. Джес была огромной черной поджарой сукой, любимицей Алексия. Ребекка была к ней благосклонна: чтобы достичь поставленной задачи, надо мириться с кое–какими мелочами. Ребекка любила Алексия всем сердцем, но не позволяла чувствам одурманить ее голову и сделать тупой гусыней, каждый раз хлопающей ресницами от восторга при виде красивого мужчины. Так недолго этого мужчину и потерять.
Мокрый язык Джесси лизнул ее ладонь, она вовсю виляла хвостом, но прыгать на Ребекку от радости не спешила - Алексий запретил - и Ребекка была ему за это благодарна. Не хватало еще испортить ее любимое платье. Она уже подошла к столу, положила на него корзину и наполнила миску собаки костями, когда дверь вновь скрипнула, не желая скрывать приход ни единого посетителя этого дома. Ребекка повернулась и увидела входящего в комнату Алексия. Легкая улыбка – изображение радости (она и правда ее испытывала), черные блестящие глаза расширились в тревоге (он умел постоять за себя, но все мужчины любили заботу, кроме того, она и правда волновалась), два быстрых шага и она уже прильнула к его плечу.
- Алексий, где ты пропадал? Я так волновалась. – Большие доверчивые глаза, в которых плескалось беспокойство, смешанное с заботой, заглянули ему в лицо, но помимо этого, Ребекка отметила, что руки его не обняли ее в ответ, а остались висеть плетьми, и он нервно оглянулся на дверь. В этот же момент Джесси залаяла и бросилась ко входу, но одно слово Алексия и псина вернулась на свое место.
Ребекка проследила за его взглядом и не смогла совладать с выражением собственного лица, а с чувствами и подавно. Она уставилась на вошедшую в дом молодую русоволосую девушку, не зная что и думать, но все же не отпрянула от Алексия, а продолжала цепляться за его плечи руками, разглядывая вновь прибывшую. Наконец Ребекка овладела собой, но изгнать румянец с лица ей было не под силу.
Вошедшая девушка была какой-то напряженной и скованной, она хмуро посмотрела в их с Алексием сторону. Ребекка почувствовала, как Алексий деликатно снял ее руки со своих плечей и отступил на шаг. Отступил на шаг?! Ребекка начала теребить подол платья. Она подумает об этом позже.
- Со мной все в порядке, Ребекка.
- А это кто? – она кивнула в сторону вошедшей девушки, которую уже успела рассмотреть. Худая, плоская, с хмурым веснушчатым лицом и синяками под глазами.
- Это моя родственница, далекая кузина. Ее родители умерли, и ей некуда было деваться, она поживет у меня. Ее зовут Нора. – Алексий повернулся к конопатой. – Нора, это Ребекка, дочь моего хорошего знакомого, она ухаживает за домом в мое отсутствие.
Ребекка чуть не задохнулась от услышанного. Ее щеки вновь вспыхнули, словно от пощечины, но больше ничто не выдало ее чувств. Дочь хорошего знакомого?! Она проглотила обиду и улыбнулась, чарующей, участливой улыбкой, предназначеной не для мужчин, но Алексий должен заметить. Дальняя родственница говоришь, что ж, таких дальних родственниц, которых ты берешь к себе пожить, стоит держать в подругах.
- Бедное дитя, мне очень жаль. Вы обое, наверное, голодны с дороги. Я тут кое-что принесла. Хочешь, я постелю ей в спальне для гостей?
- Спасибо, Ребекка, мы сами. Ты можешь нас оставить?
Алексий казался изможденным не меньше своей "кузины", глаза его блуждали по комнате, но мало, что видели, и Ребекку это злило, хотя конечно же, она не подала и вида. Мало того, он избегал ее взгляда, а, значит, дело - дрянь. Она рассмотрела возможности "надутия губ", "обиженных глаз" и даже "слез", но быстро отмела все это. Раздражать уставшего мужчину в присутствии других своими переживаниями и причудами просто воспрещалось. Потому она ласково улыбнулась, словно "лучик нежно-розовой зари", как назвала она сама! эту улыбку и, попрощавшись, вышла во двор.
Вновь рычание собаки, одинокий лай. Послышался резкий голос Алексия и за Ребеккой на улицу выбежала Джес. Псина уселась на крыльцо и жалобно уставилась на дверь. Ребекка протянула руку и погладила собаку по холке.
- И мне она не нравится Джесси, очень не нравится. – Ребекка никогда бы не подумала, что у нее может появиться такой союзник, но в ее ситуации не стоило пренебрегать даже стулом со сломанной ножкой. – Мы справимся, моя хорошая, справимся.
И последний раз почесав нос собаки, Ребекка направилась в отцовский дом.
kpods:
Нора
Нора повернулась к окошку и провела девушку глазами. Убедившись, что та ушла достаточно далеко, и не услышит их с Алексием разговора, Нора тихо поинтересовалась:
- Она из…нас? – расшифровывать, что подразумевалось под ёмким словом «нас» Аша’ману не требовалось.
- Нет. Или же я об этом не знаю. Доверять не стоит никому. Даже если я и знаю кого-то "из наших", ты о них не узнаешь. - Во взгляде Алексия появился холодный стальной оттенок, как будто он злился на заданный Норой вопрос. Нора едва заметно улыбнулась – Узы выдавали Аша’мана со всеми его ашаманскими потрохами. Он разнервничался от её вопроса, как будто не знал, как правильно на него ответить, но не разозлился.
- Ладно, значит, буду вдвойне осторожна, - Нора пожала плечами и устало присела на добротный, но неказистый стул. Свой маленький узел с вещами она забросила под стол и теперь разглядывала обстановку нехитрого жилища Алексия. Немытые окна, простая мебель, плохо выбеленный потолок, пыль в дальнем углу…Холостяцкая берлога. Но Алексию она нравилась. Нора ощутила по узам растекающееся спокойствие и умиротворение. В последнее время она научилась куда четче определять его эмоции, чем в первые дни. Девушка ловила себя на мысли, что начинает потихоньку примиряться со связью между ними. Алексий больше не пытался управлять Норой через узы, да и вообще, держал свои чувства в руках, что слабой, как котенок, после Исцеления Норе было только на руку. Во всяком случае, так он вел себя в присутствии Асгерд. Наверное, так собака привыкает к цепи, - горько подумала она. Хотя, свою домашнюю любимицу Аша’ман как раз на цепи не держал. Псина оказалась на редкость злобной, она так дернула за подол единственного приличного платья Норы, что ткань треснула и теперь болталась неопрятной оборкой.
- Твоя собака ко всем незнакомцам так относится, или только я удостоилась подобной чести? – раздраженно поинтересовалась Нора, просовывая пятерню в дыру.
Алексий хмуро взглянул на предложенное Норой зрелище и устало сел на второй стул.
- Она так относится ко всем направляющим женщинам, но Джес - хорошая собака, умная и преданная. Ей потребуется время, чтобы привыкнуть к тебе. - Алексий говорил уверенно, как будто его слова не подлежали сомнению, но Нора, прислушавшись к Узам поняла, что у него-таки были опасения на этот счет. - С твоей стороны тоже нужны усилия.
Склонив голову так, чтобы Аша’ман не видел её выражение лица, Нора закатила глаза. Еще и песика его ублажать…чудесно. Девушка посидела еще несколько мгновений, пока не прошли головокружение и слабость, одолевавшие её время от времени, затем встала и принялась копаться в корзине с едой. Еще одним последствием Исцеления стал зверский аппетит, который просыпался после приступов.
- Надо поесть, - глубокомысленно заключила Нора, косясь на Алексия, - а потом поспать. Не знаю, как ты, но по мне будто стадо овец пробежалось.
Аша’ман был очень уставшим. Эта эмоция доминировала в том клубке, который гнездился в уголке её сознания. В последние дни они оба испытывали в основном усталость и растерянность. Возможно, именно это позволило привести их отношения в некое подобие вооруженного перемирия. Это да напутствие Асгерд. Нора держалась с Алексием вежливо, но отчужденно, он платил той же монетой. Разговаривали они между собой мало, в основном по необходимости, и де вушку подобное положение вещей в принципе устраивало, но длиться вечно так не могло.
Разделив еду по справедливости – то есть, две трети снеди Алексию, жалкие крохи Норе – двое в гробовом молчании начали трапезу. Первой нарушила тишину Нору:
- Мда…Улыбается она лучше, чем готовит, - девушка поперхнулась и закашлялась. Алексий прожевал кусок жесткого хлеба и, перегнувшись через стол, молча постучал её по спине. Затем продолжил жевать, никак не комментируя её высказывание.
Нора вздохнула: - Но, все равно, здорово, что хоть какая-то еда нашлась.
И вновь воцарилось молчание. Нора, стиснув зубы, сделала еще одну попытку заговорить:
- Кажется, нам дали небольшую передышку. Наверное, нам обоим следует ею воспользоваться, да?
Алексий дожевал кусок ветчины и, насупившись еще пуще, пробормотал:
- Я не думаю, что нас ждет передышка, у меня есть свои дела, а тебе надо будет явиться к Асгерд уже через два дня, ночью, тебя ждет следующий урок. - Он отломал следующий кусок хлеба и криво усмехнулся. - Не такой идиотский, как предыдущий. Я поговорил с той женщиной. Но, если ты почувствуешь, что что-то угрожает твоей безопасности, то ты должна сразу же уйти открыв врата в свою комнату. - Это был приказ ослушаться которого Нора не могла.
Девушка поджала губы. Воздействие было слабым, но ощутимым.
- Ладно, - вздохнула Нора, вытирая крошки со стола, - не буду больше беспокоить тебя, пойду спать. Посуду за собой я вымою после, если ты позволишь.
Нора не могла видеть, как Алексий прикрыл глаза, явно сожалея о своих следующих словах, но она могла почувствовать, как он намеренно усилил это ощущение по узам. Пытался извиниться?
- И еще, - проговорил он, не оборачиваясь, - тебе запрещено выходить за пределы Черной Башни без моего разрешения. Я не ограничиваю тебя в использовании Силы, тут слоняется достаточно Айз Седай, чтобы почувствовать, что ты можешь направлять, но делай это с умом, не то я и это запрещу. - Алексий выпрямился и направился к двери. - Мне надо доложить о своем прибытии, отдыхай.
Нора выпрямилась и застыла в безмолвной ярости. Вооруженное перемирие, кажется, закончилось.
Зайдя в гостевую спальню, Нора потянула носом затхлый воздух помещения, которым давно никто не пользуется, раздраженно поджала губы – ну уж проветрить можно было – и распахнула окно. Надо выспаться, как следует, а то её внешнему виду даже голодающие не позавидовали бы. Нора имела счастье лицезреть себя в неком подобии единственного зеркала в доме Аша’мана. Это был осколок размером с треть ее ладони, забытый на подоконнике её спальни. Интересно, бреется он, не глядя на свою смазливую физиономию?
Её нынешний облик составляли синие круги, впавшие глаза и мерзкие бледные веснушки, усыпавшие нос и щеки. Нора боролась с ними всю жизнь, как могла, но пара часов на солнце неизменно превращали её в конопатую уродину. Надо при первой же возможности раздобыть простокваши, - вздохнула про себя девушка.
Кровать была не слишком жесткой и удобной. И, хотя Нора рассчитывала уснуть сразу же, как только голова коснется подушки, сон не шел. Слишком много тяжелых мыслей роилось в её голове, слишком много неприятных воспоминаний. Прошедшие с момент ухода из Беломостья дни изломали её жизнь, свернули её в хитрую головоломку, и Нора ума не могла приложить, как ей управиться со всем. Алексий, узы, Сила, Асгерд, Мурддраалы, троллоки, убитые ею в родной деревне, Избранная…Холодок пробрал Нору до костей, она съежилась под одеялом, пытаясь унять крупную дрожь. Проще всего было пытаться не думать об этом. Но как не думать, если каждый раз, закрывая глаза, она видела лагерь троллоков или пылающий дом мэра. Последнее, правда, будило в ней некое удовлетворение. Месть свершилась. Родители отмщены. Нора отмщена. Но вот чего стоила ей эта месть? Свободу она пока определенно потеряла. Я подумаю об этом потом, не сейчас. Крутясь с боку на бок, девушка наконец-то задремала.
Когда она проснулась, за окном уже было темно, а под окном тихо выла сука Алексия.
- Ууууууу, - в голос ей подвыла Нора, - утихни ты. Дай поспать, - собака разразилась громким лаем. – Собака, ну вот что я тебе сделала? А? Ты мне платье изорвала, единственное, между прочим, спать не даешь. Не обижу я твоего хозяина, не переживай. Самой же от этого только хуже будет. Нора сидела на кровати, подобрав ноги, и раздумывая, что же ей делать дальше – еще поспать или еще поесть – когда по Узам пробежала странная дрожь. В следующий момент низ живота сладко заныл, а по венам хлынул жар. Нора скрутилась клубочком и закусила губу. Вслед за этим в её голову хлынули эмоции – желание, стыд, раздражение, растерянность. Страх?
Нора скатилась с кровати, накинула поверх сорочки одеяло и выбежала из спальни. Происходящее напугало её до дрожи в руках. Что-то творилось с Аша’маном, и это «что-то» выворачивало Нору наизнанку. Дверь в спальню мужчины была приоткрыта, оттуда лился слабый свет, и, Нора не задумываясь о последствиях своих действий, толкнула её.
Йен:
Алексий
Стянув с себя рубашку, Алексий бросил ее на пол – она была грязной, ее следовало постирать – и устало сел на край кровати. Мысли его блуждали – выговор руководства, бестолковые дополнительные работы в наказание, поручение Отрекшейся - но тем не менее постоянно возвращались к Норе. Зачем судьба свела их вновь? Казалось, не прошло и семи лет – Алексий горько усмехнулся - как он сумел смириться с ее отсутствием в его жизни, и бросился в омут с головой ища мести, а то и смерти: Сила, безумие (как его скрыть?), Приспешничество... и вот, она снова рядом. Судьба надрывала живот хохоча над ним. Он пытался понять, испытывал ли радость от того, что на краю сознания чувствовал теплый, в данный момент спокойный, комочек именуемый Норой. Алексий потер рукой небритый подбородок. Нечего себе врать. Он был рад. Она рядом с ним, разве не этого он желал? Разве не этого добивался? Но душа почему-то ныла, словно больной зуб, и он был уверен, что избавиться от этой боли можно было только удалив ее источник. Мысли оставить Нору, вопреки приказу, посещали голову Алексия, но он знал, что сейчас не смог бы этого сделать. Как бы он ни был зол на холод и отчуждение, которым она вооружилась против него, он ее любил и от этого, взлелеянного им самим чувства, избавиться было не просто, да и хотел ли он этого. Слишком много вопросов, на которые он не мог дать ответы даже самому себе... Во входную дверь кто-то постучался.
Алексий вышел в кухню и осторожно ступая, чтобы не разбудить Нору, открыл дверь. На пороге стояла Ребекка. Он внутренне застонал: надо было зайти к ней и объясниться раньше, но он забыл, или же просто пожелал забыть и вот теперь настала расплата. Она улыбнулась ему своей нежной, чарующей улыбкой, за которую половина холостяков Черной Башни с легкостью подралась бы на дуэли, а вторая, скорее всего, просто бы украла ее у отца, если б бы могла, и вошла в дом. Несмотря на все ухаживания мужчин, она почему-то выбрала именно его. Держался Алексий долго, ему она нравилась, но он знал, что никогда не сможет жить с нею, а это именно то, к чему она стремилась, но в конце концов, он сдался и сделал ошибку. И только потому, что ему было с ней хорошо, он не хотел делать ей больно.
Ребекка уже собралась что-то сказать, когда Алексий схватил ее за руку и потащил в свою спальню. Не хватало еще, чтобы она разбудила Нору!
Он поспешно прикрыл за собой дверь, на всякий случай отошел подальше от девушки, и остановился у кровати. Она как-то подозрительно на него посмотрела, но быстро перестала хмурить лоб, уперла руки в бока и, улыбнувшись уголками губ, подмигнула.
- Быстрый же ты, дорогой. – Она сделала маленький шаг ему на встречу и начала подбираться к нему, словно голодная кошка приметившая жирного ленивого голубя. Он уже знал это выражение ее лица, эту походку, эти гибкие движения ее тела и они ему нравились, даже больше, он воз... Алексий тряхнул головой и сделав еще шаг назад, уперся голенями о борт кровати. – Я знала, что ты по мне соскучился. Я места себе не находила во время твоего..
Алексий предупреждающе вытянул руки и перебил Ребекку.
- Постой, Ребекка. Нам надо поговорить. – Она будто бы не услышала и начала медленно развязывать корсет своего платья на груди. Алексий сглотнул, почувствовав, что его глаза приковало по истине великолепное зрелище высоких, полных грудей Ребекки, так резко контрастирующих с ее тонкой талией. Перед его взглядом уже красовалась ложбинка между ее грудей, когда он ощутил, как в нем нарастает волна раздражения. Он отвел взгляд и заглянул девушке в лицо. Глаза его стал жестче, но она не заметила. – Ребекка, та ночь была единственной и больше не повторится. Если бы я мог вернуть время в спять, я бы тогда так не набрался и не оказался у тебя в постели.
Это было ложью, он не сожалел о той ночи, да и не был настолько пьян, он только жалел, что Ребекка ему нравилась и он не может ответить ей грубостью. Но любил он Нору и сейчас это чувство запульсировало в нем с новой силой. Долгие годы он любил единственную женщину в мире, он таки ее разыскал, но она была ему недоступна. Ярость свернулась внутри него тугим змеиным клубком, но он ее сдержал. Воспоминание о Норе заставили его испугаться. Не хватало еще, чтобы она увидела его вместе с Ребеккой, да еще в таком виде. В этот же момент Ребекка толкнула его в плечо и он, утратив равновесие, опрокинулся на кровать. Она наклонилась сверху, кудрявые длинные волосы защекоти его плечи, а ее красивая оголенная коленка оказалась возле его бедра.
- Довольно, Ребекка! Между нами ничего не может быть. – Диким зверем, гнев, смешанный с неудовлетворенным желанием, вырвалась наружу. Он неимоверно устал, после всех недельных событий, а теперь еще и эта женщина. Алексий схватил ее за талию, легко приподнял, собираясь одним рывком поставить на пол и избавиться от нее раз и навсегда, когда заскрипела и резко открылась входная дверь, а на пороге застыла Нора.
Она смотрела на него и Ребекку широко распахнутыми глазами. Рот её удивленно приоткрылся, а руки, удерживавшие стеганое одеяло на плечах, опустились. Одеяло упало на пол, но Нора, казалось, этого даже не заметила. Внезапно в голову Алексия ударили её эмоции. Такое чувство, будто плотину, сковывавшую их, прорвало, и Алексия затопил её шок. Как он мог не заметить ее приближения? Глупец! Она была ужасно растеряна, чего-чего, а застать такое она явно не ожидала. Затем, на смену шоку пришел стыд. Как раз в тот момент, когда она, наконец, моргнула и скользнула взглядом по его голому торсу и полуобнаженной груди Ребекки.
- Я...ооо..- Нора залилась краской от самых тонких ключиц, которые виднелись в скромном вырезе сорочки. - Простите, что помешала...- последнее она промолвила еле слышно, опустив глаза и делая шаг назад.
Какое-то мгновение Алексий не мог двигаться, затем вновь почувствовал свое тело и быстро сняв с себя Ребекку, поставив на пол.
- Нора, ты не помеша... - Алексий замолчал, поняв, какую мелет чепуху. Он бессознательно направился к двери. – Все не так, как тебе показалось.
- Угу, конечно, - Нора кивнула, - я вас оставлю.
И, будто мышь при виде кота, выскочила из комнаты. Алексий остановился у порога, наступив на ее одеяло, и так бы продолжал стоять, если бы позади него кто-то не прокашлялся. Он повернулся на звук и вспомнил, что Ребекка все еще здесь. Гнев ушел, осталась пустота и всепоглощающая тоска.
- Чего это она? – с недоумением спросила Ребекка, завязывая свой корсет. – Врывается к тебе ночью. С какой стати?
Алексий взял Ребекку под руку и повел к двери.
- Она еще не привыкла к новому месту и ей часто сняться кошмары, после смерти родителей. – Алексий открыл входную дверь и ночь дыхнула на него летней прохладой. – Ребекка, ты прости за сегодняшнее. Возможно, будет лучше, если мы останемся друзьями.
Ее глаза погрустнели, но она мягко улыбнулась, привстала на цыпочки и поцеловала Алексия в щеку.
- Тебе нужен отдых, Алексий, и время. Я тебе его дам. Спокойной ночи.
И она зашагала прочь.
Алексий прислушался к чувствам Норы, они были огромным океаном обиды и расстройства. С чего бы это? Он точно знал, что она его не любила, неужели он задел ее гордость? Алексий криво улыбнулся, но глубоко вздохнув, направился в ее спальню, предварительно захватив брошенное ею одеяло. Он нашел ее дверь запертой и легонько постучал по ней костяшками пальцев.
- Нора? Открой.
Несколько томительных мгновений тишины, затем по полу зашлепали босые ноги. Нора открыла дверь и осталась стоять за порогом, молча изучая его взглядом. Алексию захотелось протянуть руку и притронуться пальцами к ее нежной щеке, но он сдержался и просто отдал ей одеяло.
- Ты все неправильно поняла. У нас была всего одна ночь, - смысла врать не было, - и никаких серьезных отношений. Это была ошибка.
Нора приняла одеяло, набросила его себе на плечи и стянула на груди поплотнее. Обида никуда не делась, но в ней стали слышаться нотки гнева и разочарования. Если бы не узы, он в жизни бы не догадаться о её чувствах: краска с лица сошла, губы были плотно сжаты, а глаза пусты. На ее лице было написано полное безразличие. Затем губы дрогнули и растянулись в насмешливой улыбке:
- Семь лет, да? Рада, что тебе было не слишком одиноко. Сколько у тебя с ней было ночей - меня не касается, - она мотнула головой и захлопнула дверь перед его носом.
Алексию захотелось орать, ломать, крушить. Он подумал о Принуждении, но тут же себя укорил. Это и правда были сем долгих лет – целая вечность мучений, терзаний и страха за ее жизнь, затем отчаяние. Она не знала, а даже если и чувствовала его гнев, боль подверждавшие его честность, то отказывалась верить. Ну и пусть. Ему надоело ей что-то доказывать, извиняться, унижаться.
- А знаешь, ты права, это не твое дело! Одна ночь, или несколько, одна женщина, или сотни. Спокойной ночи! – крикнул Алексий и со всей силы ударил кулаком о дверной косяк.
Он зашел в свою комнату, но был уверен, что сегодня уже не уснет, потому зажег небольшой язычок пламени над своим плечом и попытался читать.
kpods:
Асгерд и Нора
Следующие два дня после «досадного недоразумения», как иронично окрестила про себя Нора ночную встречу с полуголой Ребеккой, прошли в напряженном молчании. Алексий уходил из дому пораньше, приходил попозже. И, если бы Нора не могла чувствовать его эмоции, она была бы уверена, что он в это время развлекается где-то с этой девицей.
Свободного времени у Норы было более, чем достаточно. Она готовила, убирала, мыла гору грязной посуды, которую оставлял Аша’ман после себя утром. Девушка заштопала и выстирала свое платье. Правда, попытка развесить его во дворе закончилась ничем – Джес попросту не выпустила её за порог. От безысходности и скуки девушка даже прокралась в спальню Аша’мана в поисках какой-нибудь книги, но «Фехтовальные позиции и стойки» навеяли на неё сон.
В конце концов, Нора поймала себя на мысли, что ожидает урока Асгерд едва ли не с нетерпением. О, она касалась Источника в эти дни, но как-то использовать Силу опасалась. Слишком свежи еще были в памяти пылающие занавески.
Урок начался поздним вечером. Алексий открыл врата в уже знакомое, пропахшее океаном место. За кромкой врат шуршал песок, и шумели волны, вдали тускло светились окна. Нора вздохнула и поспешила к дому, Алексий тенью шел за ней. В дом они вошли вместе. Девушка вздрогнула, зайдя в прихожую, где она впервые столкнулась с Асгерд. С тех самых пор её жизнь превратилась в сущий кошмар. Асгерд они нашли в гостиной, она сидела у небольшого камина, и, кажется, женщина даже не обратила внимания на их появление. Нора негромко кашлянула, и лишь тогда Асгерд оглянулась и встала.
Алексий без лишних слов вновь открыл Врата в свою гостиную.
- Сюда ты вернешь ее, как только первые лучи солнца коснутся горизонта. Если ее не будет, я приду за ней сам, а этого лучше не допускать. - Алексий смотрел Асгерд в глаза, в его взгляде не было угрозы, только сдерживаемое презрение. Он был огорчен, когда узнал, что Нора еще долго не сможет открывать врата самостоятельно, и идея выдавать свое место нахождения Асгерд ему очень не нравилась, но другого выхода не было. - И ни одной царапины на...
Асгерд фыркнула:
- Хватит, я это уже слышала. Это обучение, вспомни свое. Сомневаюсь, что ты возлежал на перинах, пытаясь создать свой первый огненный шар. - Асгерд заколебалась. - Но она будет жива, и тот случай не повторится.
Алексий неохотно кивнул головой и повернулся к Норе.
- Я прошу, не пытайся скрыть боль, если ты ее почувствуешь, я сразу приду, - мягко сказал он.
Нора кротко кивнула. Так кротко, как только могла. Она была цыпленком между двух стервятников, и надо было поскорее избавиться хотя бы от одного из них.
- Конечно, Алексий, конечно, - девушка повернулась к Асгерд. – Я готова.
Алексий еще на мгновение задержал на ней взгляд, затем отвернулся и прошел во врата. Асгерд нервно потянулась руками расправить юбки, но сразу же спохватилась и приказала Норе садиться.
Нора потупила взгляд и уселась в кресло. Я - покорность, я – воплощенная покорность. Она молчала, боясь разъярить Асгерд неосторожным вопросом – не хватало еще, чтобы урок закончился, не начавшись. Впрочем, женщина не выглядела раздраженной, скорее подавленной. На лбу и вокруг рта залегли морщины, черты лица заострились. Усталость и отрешенность. Асгерд не стала расспрашивать её о жизни с Алексием или попусту трепать языком, она сразу же приступила к уроку.
Упражнения были монотонными и выматывающими. Раз за разом касаться Источника и отпускать его, касаться и отпускать, касаться и отпускать…Нора уже готова была взвыть от этого занятия, когда, наконец, Асгерд решила сменить род деятельности. Теперь они занимались не менее «увлекательным» упражнением – раз за разом Нора должна была создавать шар света определенного размера и яркости. На четвертый час занятий, когда на лбу Норы выступил пот, а Асгерд заварила себе уже третью чашку чая, девушка сбилась, и плетение распалось.
Нора откинулась на спинку кресла и хмуро посмотрела на Асгерд. Возобновлять прикосновение к Источнику она не желала, она вообще не видела смысла в этом уроке. Можно подумать, она не в состоянии создать шар света? Если послушницы в Белой Башне учатся этому годами, то Нора предпочла бы удавиться, чем так мучиться. Усталость, смешанная с раздражением, выплеснулась в скорбную гримасу, и учительница это заметила.
Темные глаза сузились и Асгерд, отпив глоток чая, сказала:
- Говори, чем недовольна.
Нора сглотнула. Следовало выбирать: либо заявить свое недовольство и нарваться на гнев Асгерд, либо и дальше тратить время впустую. Помешкав, она выбрала первое, надеясь, что Алексий все же сможет вытащить её прежде, чем Асгерд сотрет в порошок.
- Асгерд, мы создаем световые шары уже четыре часа. Я поняла плетение.
Асгерд откинулась на спинку стула и удовлетворенно кивнула.
- Да, ты быстро схватила суть плетения. А скажи мне, Нора, для чего ты можешь его использовать?
Нора тихо фыркнула:
- Для чтения по вечерам. Для прогулок по пещерам. Для подглядывания за Алексием с этой его Ребеккой, - последнее она проговорила почти про себя.
Асгерд поднялась со стула, отогнула ковер на полу и открыла крышку люка вделанного в полу. Затем спустилась по лестнице вниз. Ее не было несколько минут, раздался противный писк какого-то грызуна - мышь что ли? - и Асгерд поднялась на поверхность. Перед нею в воздухе висела обездвиженная крыса.
- Я хочу, чтобы ты создала самый яркий шарик, который сможешь и закрепила его перед глазами крысы.
Шарик? Опять? – Нора стиснула зубы. Затем, представив, как она запихивает этот шарик в ухо Асгерд, она схватилась за Источник и создала нужное плетение. Шар, источавший столь яркий белый свет, что девушка едва не зажмурилась, Нора разместила перед мордочкой несчастного грызуна. Крыса пищала и извивалась. Нора нахмурилась и погасила шар.
Асгерд отпустила потоки воздуха и крыса шлепнулась на пол, издав очередной писк, но не поранилась. Животное сообразило, что наконец свободно и принялось искать путь к побегу, но не тут то было. Крыса побежала вправо и уже через несколько шагов врезалось мордочкой в стенку, потом развернулась и, выбрав странную траекторию вновь направилось в сторону стены. Она петляла и кружилась на месте, потом снова выбирала путь и упиралась в новую преграду. Через несколько минут животное начало обретать уверенность, к грызуну как будто пришло понимание, он заметил распахнутую дверь в спальню и шмыгнул туда.
- Ты держала шар перед глазами крысы слишком мало, потому лишила ее зрения только на короткий промежуток времени, пробудь источник света на месте еще несколько минут, и я сомневаюсь, что она смогла бы увидеть свой любимый подвал снова.
Асгерд испытывающе посмотрела на Нору.
- Я поняла, Асгерд. Потрясающе полезное плетение. – Нора с почтением кивнула, подумав про себя, что надо будет потренироваться в искусстве убеждения. Надо же как-то уговорить врага посидеть пять минут неподвижно, чтобы она могла выжечь ему глаза?
Асгерд пожала плечами и подошла к окну. Длинные пальцы рассвета уже коснулись моря на горизонте.
- Тебе пора. Тренируй это плетение хотя бы час каждый вечер. Я приду за тобой через две ночи. - С этими словами она открыла врата в дом Алексия.
Нора встала с кресла и направилась к вратам. Впрочем, «встала» было слишком сильным словом. От слабости и усталости она едва не упала в кресло обратно.
- Ох, Асгерд, благодарю тебя за урок, - Нора скривилась и, пошатываясь, побрела к вратам.
В свою комнату она вползла на четвереньках. В голове мелькнула предательская мысль, а не поспать ли ей на полу, но в этот момент чьи-то руки подхватили её и уложили на кровать. И, как только её голова коснулась подушки, на Нору опустилось сладкое беспамятство.
Симмах:
Пакстер
Только он думал, что ему удалось оторваться от Айз Седай, как они его настигли. Их было много, слишком много. Все должно было закончиться, но кто-то вмешался. Айилка и... Да, айилка вылечила его, когда ему сожгло половину лица. Было больно, так больно болел глаз. Та женщина направила саидин и...
Пакстер проснулся и, тяжело дыша, сел на кровати.
- Сон. Это был сон, - прошептал он с облегчением, которое, впрочем, длилось недолго. - Где я?
И правда, где это он? Незнакомая комната, из обстановки: кровать, комод, большое зеркало, стол и два стула. Мебель не самая изысканная, но с резьбой. В подобных местах Пакстер не бывал, казалось, целую вечность. А еще он был чист. Почти забытое чувство. Но он не помнил, чтобы мылся. Последние его воспоминания... Да, он бежал, бежал, бежал, прыгал в эти дыры. Ох, если бы он знал их раньше! Надо будет придумать этому приему хорошее название. Да...
Пакстера затопило одиночество, и он попытался дотянуться до Саидин, но ему не удавалось. Пакстер покрылся холодным потом.
- Саидин...
Он пытался снова и снова, и в конце концов ему это удалось. Пакстер вздохнул с облегчением.
- Доброе утро, милый Пакстер, - раздался еле слышный шепот. Но этого было достаточно, Саидин не покинула его.
Впрочем, облегчение его длилось недолго. Пакстер выскочил из постели и принялся судорожно воспроизводить плетение, дырявящее воздух. Плетение формировалось, но совершенно отказывалось работать.
- Что, что не так? - бормотал он себе под нос.
- Тщщщ, успокойся. - Голос Саидин, как всегда, воздействовал на Пакстера умиротворяюще. - Меня пока что недостаточно, придется тебе подождать еще какое-то время, прежде чем моего присутствия хватит на это плетение.
Пакстера наполнил страх. Он находится Свет его знает где, а Саидин нуждается в отдыхе.
- Чего ты боишься, милый? У тебя нет причин бояться. Ты со всем справишься. Я верю в тебя.
Сладкий шепот Саидин прогнал страх, наполнявший Пакстера, и придал ему уверенности.
- Да, ты права. Для начала надо разобраться, где мы находимся, - сказал он.
- И помни, милый, - прошептала Саидин, - меня слышишь только ты. Постарайся не говорить со мной в присутствии других людей. Подобное никогда ни к чему хорошему не приводило.
Пакстер скривился, но Саидин была права. Она всегда была права...
Его размышления были прерваны открывшейся дверью и вошедшим в комнату посетителем. Посетительницей.
- Что, встал? Как ты себя чувствуешь? - спросила она, рассматривая его своими красивыми глазами.
Пакстер пробежался по женщине беглым взглядом. Там было, на что посмотреть, но его внимание привлекла одежда в ее руках. Только тогда Пакстер понял, что стоит посреди комнаты полностью обнаженным. Первым порывом было прыгнуть обратно в постель, но Пакстер раздавил это желание в зародыше. Смущенно почесав затылок, он попытался ответить на вопрос женщины:
- Да вроде бы неплохо. - Тут Пакстер вспомнил мучающий его вопрос. - А где я, кстати?
Женщина захлопнула дверь и протянула одежду Пакстеру.
- Это принадлежит моему отцу, он выше и шире в плечах чем ты, но другого ничего предложить не могу. Ты в Черной Башне. Вчера вечером мой отец нашел тебя без сознания в лесу неподалеку и принес домой. Как ты там очутился?
Взяв протянутую женщиной одежду, Пакстер уже открыл было рот, собираясь отвечать, и тут до него дошел смысл ее слов. Одежда выпала из его рук.
- Ч-ч-ч-черная Башня? - Пакстер вытаращил глаза. Руки его тряслись.
- Тщщщ, успокойся, - прошептала Саидин. - Не вспугни девушку.
Пакстер сделал глубокий вдох, потом еще один. Вроде помогло. Трясущимися руками - видимо, помогло не до конца - подобрав одежду, он попытался напустись на себя невозмутимый вид.
- Эммм, прошу прощения. Это было... неожиданное известие. Благодарю за одежду. В лесу я оказался, ммм, - Пакстер судорожно пытался придумать объяснение, - спасаясь от плохих людей. - Ну, что-то такое и случилось. - Я бежал без оглядки, оказался в незнакомых местах и, видимо, потерял сознание от усталости. - Пакстер со смущенной улыбкой почесал затылок. - А-ха-ха-ха, меня послушать, так я никчемный неудачник, а-ха-ха-ха. - Смех даже в его ушах звучал жалко.
Пакстеру послышался вздох Саидин. А что еще он должен был сказать?
- Ну вот ты ее и напугал, - прошептала Саидин.
Она была права. Женщина отступила от Пакстера на шаг, теребила подол платья, да еще и на дверь оглянулась. И это ведь она почти ничего еще и не видела. Впрочем, женщина довольно быстро взяла себя в руки.
- Здесь тебе нечего опасаться этих плохих людей, они не посмеют сунуть свой нос в Черную Башню, - сказала она, уперев руки в боки. - Мой отец скоро вернется, он хочет с тобой поговорить. До этого времени тебе следует поесть и отдыхать. - Женщина подошла к комоду и вытянула гребешок. - Приведи себя в порядок, а я принесу тебе завтрак. - Тут она направилась к двери, обернулась и погрозила пальцем. - И не вздумай удрать через эти ваши врата. Да, да, я знаю. Сначала хоть дров наколи в благодарность, когда окрепнешь. Кстати, меня зовут Ребекка.
Уперла руки в боки, прочитала нотацию, да еще и пальцем погрозила...
Женщины.
Саидин, будто подслушав его мысли, фыркнула. Пакстер сперва испугался, что говорил вслух, но судя по реакции женщины, назвавшейся Ребеккой, ничего подобного не произошло.
- Девушка назвала тебе свое имя, представься и ты, не заставляй ее ждать. Где твои манеры? - раздался укоризненный шепот Саидин.
- А, я - Пакстер. - Видимо, девушка и правда ждала именно этого, поскольку она покинула комнату, как только услышала его имя.
Некоторое время Пакстер просто стоял, уставившись в никуда. Из задумчивости его вывело мягкое покашливание Саидин. Взгляд Пакстера упал на одежду в его руках, и он вспомнил, что до сих пор голый, и тут же поспешил одеться. Гребешок, вытащенный Ребеккой из комода, Пакстер проигнорировал и причесался рукой. Он как раз разглядывал себя в зеркале, когда девушка вернулась с завтраком. При виде еды в животе Пакстера заурчало. Смущенно улыбнувшись девушке, он уселся за стол.
Ребекка поставила на стол принесенную ей еду - миску с овсянкой, ломоть хлеба, сыр, кусок ветчины и кружку молока - и тоже уселась за стол, подперев подбородок ладонью.
- Ты сам откуда, Пакстер? - спросила она немного погодя.
Вопрос Ребекки застал Пакстера врасплох, он так и застыл с куском хлеба во рту. Впрочем, замешательство его длилось недолго. Это только начало, вопросов будет больше, он должен быть к этому готов. Пакстер откусил хлеба, медленно прожевал и проглотил. Это дало ему немного времени на размышления. Он решил, что чем больше правды напустит в свои слова, тем легче будет вплести туда ложь, если понадобится. Да и держаться придуманной истории будет проще.
- Я родом из Кайриэна. Когда-то занимался резьбой по дереву, но это было давно. В последние годы я все больше путешествовал. А вы?
Пакстер отпил молока и принялся за овсянку.
- Я родом из Арад Домана. - Пакстер так и думал. Все же ее внешность говорила сама за себя. - Мы раньше жили на берегу моря. Вы видели море, Пакстер? Это очень красиво. - Ребекка перевела взгляд на окно, всматриваясь в серое утреннее небо. Пакстер жевал овсянку, разглядывая ее профиль. - Но чуть более года назад, отец решил попробовать себя в этой вашей Силе, мы переехали сюда и остались. - Она поджала губы, но быстро вернула легкую улыбку. - Скажите, если вы много путешествовали, какой город вам понравился больше всего?
Вопрос пришелся Пакстеру не по душе. Он не любил города. Но, наверное, этого говорить не стоило.
- Тар Валон, - ляпнул он. Проклятый язык. На самом деле Тар Валон был еще хуже Кэймлина. Много, слишком много народу. Пакстер надеялся никогда больше там не побывать. - Там... красивая архитектура. - Что есть, то есть. Действительно красивый город, если выкинуть из него всех людей.
- Я никогда не была в Тар Валоне. Да и навряд ли побываю. Но вот Кэймлин...
Дверь распахнулась, и Ребекка подпрыгнула на стуле и резко вскочила с места. На пороге стоял высокий, широкоплечий мужчина. У него были черные волосы до плеч, аккуратно подстриженная борода доходила почти что груди, а карие глаза сердило глядели из-под нахмуренных кустистых бровей. Он был одет в черный мундир, на воротниках которого красовались два значка - меч и необычный змей с четырьмя лапами.
Аша'ман. Видимо, тот самый отец, желающий поговорить. Что-то Пакстеру разговаривать с ним не очень-то хотелось.
- Я тебе что наказывал, Ребекка? - прогрохотал он, и, казалось, окна задрожали ему в ответ.
- Какой он... громогласный, - явно забавляясь прошептала Саидин.
- Он не причинил мне вреда и... - начала Ребекка, но осеклась, когда мужчина подошел к столу и схватил ее под локоть.
- А если бы причинил? - его темные глаза буравили ее лицо. Она глубоко вздохнула и повесила до того гордо вздернутый нос.
- Прости, я осушалась, мне было интересно, и он правда не вызывал опасений.
Последний комментарий почему-то задел Пакстера. С каких это пор способные направлять мужчины не вызывают в людях страха? Он что, на зайчика похож? Вечно к нему относятся с пренебрежением.
- А когда-то ты всем сердцем желал, чтобы тебя не боялись, - промурлыкала Саидин.
Пакстер скривился, и его наполнил радостный смех Саидин. Между тем Аша'ман приобнял Ребекку и подвел ее к двери.
- Иди принеси мне эля и чего-то поесть, я составлю ему компанию. И Джонаса покорми, от где-то в гостиной шатается.
Ребекка ушла, и Пакстер остался с ее отцом наедине. Если бы он встретился с ним прежде, чем с ней самой, он бы наверняка выкинул какую-нибудь глупость. Мужчина производил впечатление. К тому же он держался Источника. Сказать, что мужчина внушал Пакстеру страх, было бы преуменьшением. Мужчина внушал Пакстеру ужас. Но если бы он действительно желал Пакстеру зла, он бы его сюда не притащил, ведь так? Так?
- Тщщщ, - успокаивающе зашептала Саидин. - Твоя жизнь в твоих руках. Не дай страху сгубить тебя.
Да, Саидин была права. Пакстер сделал глубокий вдох и успокоился.
- Благодарю за кров и еду, добрый господин. Мое имя Пакстер. У вас наверняка есть ко мне вопросы...
Навигация
Перейти к полной версии