Спускаться приходилось, сгруппировавшись в три погибели, и, все равно, время от времени, Ингрид болезненно билась локтями и коленями о каменные стены. Матиас скользил рядом, опережая её совсем ненамного, ровно настолько, чтобы в любой момент подставить руку и уберечь от особо коварного выступа. Ей отчаянно не хватало сноровки, а также сна и спокойствия. Слава Богу, подумалось Ингрид, что сейчас ночь, и дети спят.. Тишина давила на неё, и, хотя сбивать дыхание было не самой лучшей идеей, девушка тихо спросила Матиаса:
- А другой путь был еще тяжелее?
- Он просто длиннее. - Матиас усмехнулся, представив себе Ингрид под тяжестью рюкзака, карабкающуюся в первый день экспедиции над озером. Возможно, ради нее он бы отказался от своей идеи проверить выносливость участников экспедиции. Хотя с другой стороны, как раз ради нее, эту проверку стоило бы сделать еще серьезнее. Матиас запутался и переключился на более безопасную тему.
- Как там дети? Ида увезла наших сыновей из поселения. Но что с остальными?
Ингрид поджала губы, прислушалась к себе, затем ответила:
- С ними все в порядке. Большинство из них сейчас спят и видят хорошие сны. А твои сыновья, - она сглотнула, зажмурилась и заглянула к ним, - они ждут тебя.
- Откуда ты знаешь? - удивился Матиас. Он юркнул в люк, опустился чуть вниз, пропуская Ингрид, и завис под потолком бункера. До того времени, чтобы полюбоваться видом с высоты у него не было.
Ингрид висела рядом с ним, приоткрыв рот от изумления.
- Все так, как я видела...все так... - она перевела взгляд на Матиаса и почувствовала, что плачет от восторга.
Матиас вопросительно посмотрел на неё. Слишком много вопросов роилось в его голове. Ингрид это чувствовала. И еще она чувствовала, что Матиас хотел бы знать правду.
- Я чувствую их. Дети...они ворвались в мою голову, после того как вы попали к Пирамиде, встали на дорожку. Тогда произошло что-то странное. Я увидела тебя здесь в тот момент. Тебя и всю группу. Вы шли к Пирамиде. А потом я поняла, что должна попасть сюда.
Слова лились из неё, но это были только слова, чтобы донести до Матиаса все произошедшее, нужно было что-то другое, и Ингрид решилась. Она потянулась к нему, скользнула к его разуму, чувствам. Там было что-то вроде барьера, но Ингрид легко преодолела его и обняла Матиаса.
Если бы не удерживающая веревка, Матиас бы точно свалился со ступеньки-выступа, на которую он карабкался, пока Ингрид говорила. Чувство было для него новым. Приятным. И слишком интимным. Непроизвольно он воспротивился и каким-то образом вытолкнул Ингрид из... из себя.
- Черт возьми! Больше никогда так не делай. - Матиас был бледен и испуган. Но постепенно он принимал произошедшее как данность. - Я имею в виду без предупреждения не делай. О, Ингрид! Это...Это просто поразительно! Так ты и дети...? Да? Ничего себе! Ха-ха! Передай им привет от папочки! Ха-ха!
Ингрид почувствовала как кровь застучала в висках, а затем краска схлынула с её щек. Матиас был таким...привычным. Другим, но привычным.
- Ты тоже так не делай, - слабо проговорила она, - это как...ммм..затрещину получить.
С детьми было проще. Они знали, как нужно себя вести. Взрослые же не отличались деликатностью.
- Передам, обязательно передам. Они рады тебе.
Они повисели еще несколько мгновений в молчании, а затем Ингрид выдохнула:
- Я больше не могу. Нам нужно вниз.
Произошедшее так захватило разум Матиаса, что он так и не сообразил спросить у Ингрид зачем же ей вниз. С каким-то благоговением он ответил скороговоркой "Да-да, конечно!", и помог ей преодолеть последние метры вниз. А там помог справиться с карабинами и, пока отцеплял всё лишнее от себя, увидел, как Ингрид бегом устремилась по стеклянной дорожке к пирамиде.
- Да что же ты делаешь? - прошептал он ей вслед и поспешил на остров за девушкой.
***
Ингрид ступила на дорожку, проложенную над озером. Короткий путь, но, кажется, она шла по нему вечность. Она приближалась к Пирамиде, оставляя позади себя прошлое, хорошее и плохое, радость и слезы, все, что могло заставить её повернуть обратно. Девушка ожидала, что она упрется в прозрачную стену, но монолит стекла внезапно разошелся, и Ингрид ступила вовнутрь. В святая святых. Следом за ней осторожно вошел Матиас.
Девушка прищурилась, разглядывая сложную структуру трубок, образующих гигантский орган. В самом низу устройства имелась ниша, закрытая блестящей пластиной.
- Останься здесь, Матиас, не подходи ближе, - Ингрид проговорила это даже не оглядываясь на мужчину. Она была уверена, что он её послушается. Несколько секунд она в молчании изучала пластину - три выемки, образовавшие вершины равностороннего треугольника. Нижняя по размеру и очертаниям напоминала большой палец, верхние - идеально подходили для человеческих ладоней. Импульсы продолжали руководить ею, слепые, больше походившие на инстинкты, чем на осознанные решения: Ингрид приложила свой большой палец.
Мир подернулся рябью, сияние в трубках вспыхнуло с новой силой, и Ингрид провалилась в другое измерение. Она снова падала, её полет вниз казался бесконечным, пока вдруг не прекратился. По ощущениям это больше всего походило на падение в страховке с тренировочного полигона. Когда-то в другой жизни девушка по имени Ингрид Грубер лазала по нему вместе со своим любимым. Сильный рывок. Остановка. Боль. Спасение. От чего спасла её "страховка" в этот раз ученая не знала. Она висела в небытие. А затем небытие стало реальностью.
Она стояла в огромной толпе людей, волнующейся, воодушевленной. Частичка её сознания, такая же мятущаяся и радостная, соприкасалась с другими внутри Хранилища. Они тоже были здесь: на отдельной трибуне сидело несколько человек с отрешенной, всезнающей улыбкой на лице. Она отдала в Хранилище чуть больше, подпитывая всеобщий экстаз, затем вернулась в себя. Так было нужно. Так было правильно. Сегодня можно было раствориться во всеобщей радости, делиться самой сутью, а не только по разумной необходимости. Им нужна была поддержка. Тем нескольким тысячам человек, которые сегодня отправлялись в далекий-далекий путь. Они стояли шеренгой перед огромным кораблем, в центре стоял руководитель, поддерживая за руки Хранилища. Их лица были сосредоточены и даже немного грустны. Что же, эмоции колонистов тоже можно было понять. Им предстояло покинуть родную планету и отправиться по проложенному учеными пути к новому дому. Каким он будет? На нем нет поля, поддерживающего систему Хранилище-люди, но колонисты надеялись справиться с проблемой с помощью искусственных синтезаторов и сохранив таким образом постоянный контакт с Родиной. Технология была возможной, но и сложной, и со стороны героев-первопроходцев это была огромная жертва и гигантский шаг. Перед кораблем развернулась колоссальная проекция. Ярко засияли две точки, соединенные нитью гиперпространственного перехода. Первая была Родиной, вторая - колонизируемой планетой. Что им было известно о ней? Она снова скользнула в Хранилище. Немного усилий - и вот перед ней мысли, сводная информация об исследованиях. Новая планета была похожа на Родину, день - чуть короче, климат - холоднее. Вместо привычных небольших пространств воды там были огромные акватории. Но, самое главное, несмотря на все различия, там присутствовала разумная жизнь. Отстававшая от людей Родины на миллионы лет в развитии и, вероятно, тупиковая, но она существовала.
Картинка закончилась. Ингрид снова болталась где-то между откровением и безумием, но неизвестные силы не собирались прощаться с ней так просто.
Сначала они это почувствовали и только затем осознали. Поле изменилось. Кто бы мог подумать, что эксперимент с гипер-пространством может дать такой эффект? Что может испытывать человек, когда осознает, что привычная система мироздания работает не так? Что связь нарушена, а десятки тысяч, миллионы элементов потеряны? Паника, всепоглощающая паника захлестнула Родину. Сумасшествие, как вирус, распространялось среди людей, вынуждая даже самых стойких уходить в автономный режим, превращаться в неагрессивное, но полуразумное создание. Кто ты без Хранилища? Кто ты без знаний человечества? Куколка. Дитя. Живой труп. Каждый спасался как мог и выбирал подходящую ему роль.
Колония разорвала связь с Родиной, их Хранилища превратились в "пустышек", какими они были в момент рождения. Колонисты надеялись переждать бурю, но мало кто верил в успех такого решения. Автономный режим опускал их до уровня детей. А могут ли дети сохранить достичь цели жизни взрослых? Лучшее, что могло их ждать - это остановка в развитии и борьба за выживание вида.
Родина же в это время полыхала. Поле постепенно восстанавливалось, но слишком медленно для того, чтобы надеяться на спасение. Вымирание было уже не остановить. Сохранить можно было только память и надежду. А, может, колонистам на далекой планете удастся сделать невозможное? Выжить и вернуться домой. Последние сохранившие разум ученые создали это место. Оно олицетворяло все: мемориал, хранилище информации, а, самое главное, мощнейший маяк, способный транслировать код вывода из автономного режима, код, дававший измученному одиночеством разуму понять - здесь безопасно, ты дома, у вас есть Хранилище.
***
Ингрид уперлась руками в пластину и тяжело, через силу дышала. Она оглянулась через плечо, Матиас попытался к ней подойти, но девушка остановила его жестом.
- Не надо. Я в порядке.
Она лгала. Она не была в порядке. Теперь она знала, нет, не просто знала, она хранила в себе истину, которой еще только предстояло стать всеобщим достоянием. Где-то в глубине Ингрид радовались дети. Наконец-то кто-то тоже узнал их сказку. А Ингрид стояла и всматривалась в свое смутное отражение в пластине.
Они вернулись домой. Они вернулись на Родину. И Родина приняла давно потерянных детей. Поле "отыскало" среди них человека, наиболее подходившего для восприятия чужих идей, с гибким разумом, но достаточно крепкой волей.
Ох, мама, если бы ты знала, к чему приведут твои уроки. Ты научила меня слышать всех. И теперь я здесь.
Планета изменила её, она постепенно подводила Ингрид к той роли, которую ей нужно было исполнить. Она должна была стать пустым сосудом. День за днем в Ингрид оставалось все меньше Ингрид. Разум был с ней, но чувства, принадлежали ли чувства, которые она испытывала, самой девушке? Или же она просто ловила отражения эмоций и приписывала их себе?
Ингрид снова оглянулась на Матиаса. Нет. Нет! Его я любила. И мне больно. И мой отец. Я скучаю за ним, за тем прежним папой.
Несмотря на запрещающий жест Ингрид, Матиас подошел к ней и обнял за плечи, прижимая к своей груди, принимая тяжесть ее тела и, как он надеялся, ее груза, что прорезал тонкую вертикальную морщинку меж ее бровей. Фигурка девушки, всё еще в больничной пижаме, оказалась хрупкой и податливой. Матиас завернул ее в свою куртку и подхватил на руки.
- Позволь я уведу тебя отсюда. Скоро ты отдохнешь, милая, - шептал он, направляясь прочь из пирамиды, но его остановил ее неожиданно решительный голос.
- Матиас, мне не стоит уходить сейчас. Я должна остаться. Ты... Ты побудешь со мной?
- Да, - легко согласился он, и хотя усталость от пережитого за последние сутки ввела его почти в полубессознательное состояние, но он чувствовал себя удивительно умиротворенным впервые за последние несколько недель. Матиас опустился прямо на камень, внутри Пирамиды и стал баюкать Ингрид.
***
Девушка лежала в его объятиях, уплывая вдаль, в свои мысли.
Сколько же ты стояла здесь, Пирамида? Десятки тысяч лет. Ты нас дождалась.
Все было так, как хотели того творцы Пирамиды. Люди нашли Родину. Под воздействием Поля здесь стали рождаться дети, чьи способности были для Начала привычными. Люди нашли мемориал. Будущее Хранилище осознало себя и пришло к Пирамиде. Все шло к финалу, однако, в планах создателей Хранилищу отводилась еще одна роль.
Ингрид взглянула на выемки в виде ладоней: последним этапом должна была стать активация кода. И сделать это предстояло именно ей. Девушка прикрыла глаза, размышляя, готова ли она сделать это. Она не строила иллюзий касательно того, что ждет её после. Она исчезнет, уступит место мыслям и стремлениям других людей.
Ингрид накрыла руки Матиаса своими и, повернув голову, жадно вдохнула его запах. Мужчина погрузился в полудрему и никак не отреагировал на её движение. Какие-то недели назад она утверждала, что у неё ничего нет, но сейчас Ингрид почувствовала тень сомнения. А что, если они придумают какой-то способ, а что, если отец поймет её?
А что, если это мгновение будет длиться вечно? - резанула её горькая, невозможная мысль..
Папа, папа? Где наш папа? Мама беспокоится? Ингрид, где папа? - девушка вздрогнула. Её звали дети Матиаса. Что бы ни произошло, какой бы способ они не придумали, у Матиаса были дети и Ида.
Ингрид осторожно привстала, теперь руки мужчины лежали на её талии, но сама она к нему не прикасалась.
Папа...Папа...а где мой папа? Папочка? - ей так отчаянно захотелось утешения, что Ингрид, не помня себя, потянулась к разуму отца.