Эльфийка в обтягивающих кожаных штанах с нарочито грубой прострочкой переставляла ноги, отчаянно не давая тем сгибаться в коленях. Она двигалась, не высоко держа на полусогнутых руках деревянный щит, украшенный фосфоресцирующими серебристыми «шашечками». Сапоги её, отороченные мехом и перепачканные в глине, выписывали такие кренделя, что от их созерцания едва не укачивало. Лицо эльфийки было прикрыто щитом, а куртка её - поблескивала в густых сумерках.
Она шла навстречу всадникам Темнолесья.
Старикан в бурой хламиде и мятом колпаке выехал на поляну, покачиваясь на спине такого же матерого зверя. Он оказался здесь достаточно рано, чтобы успеть напитаться вином, дурманом и прочими лесными эссенциями. Старик был готов, а у его оленя – две пары разновеликих рогов. Оленьи копыта ступали бесшумно и оставляли светящиеся следы на земле. По рядам зрителей пробежал шепоток одобрения. Кто-то стянул с чьей-то ноги сапог и восторженно бросил его к ногам дивного оленя в дар призрачному гонщику.
- Встрречайте! – заговорил серебристый щит с шашечками и телом эльфийки, - Участник под номерром трри! Безымянный олень на Гэндальфе Бурр… бурр…
Голос её был столь же мелодичен, как скрип южного кипариса в морозную ночь на диком Севере. Грацией эльфийка походила на волчок, завершающий предпоследний оборот.
- …Бурром! – выговорила, наконец, она; зрители загалдели, предвкушая заезд.
Следом за призрачным дедом на поляну ворвался бодрый олень, перемотанный красным шарфом. Животное рычало, срываясь в визг, и рыло копытом землю, норовя умчаться в неведомые дали. Гонщица, управлявшая ретивым животным, была самим эльфийским очарованием, а потому, увы, на неё мало кто обратил внимания до начала заезда. Нет-нет, не подумайте - у ней мигом нашлись свои поклонники! Просто эльфов и эльфиек в тот лес набилось пруд пруди, а вот олень, способный добыть победу в грандиозной гонке, - совсем другое дело. Продираясь на поляну, животное, густо обмотанное паутиной, нацепляло на себя листья, хворост, шишки и прочую лесную мишуру. Ночные насекомые, налипшие на паутину, издавали нестройное жужжание. Вид у лесной гонщицы и её животного был необузданный и в чем-то притягательный. Громко фыркая, олень раздувал по земле светлячков и затирал следы предыдущего скакуна.
- Встрречайте! – вновь заговорил серебристый щит на эльфийском туловище, - Гонщик под номерром… четырре! Олень Фер-р-р-рарри на Гала… дрр…
На поляне повисла неловкая пауза. Одна полусогнутая рука отлепилась от щита. Деревянные шашечки накренились, пока эльфийка силилась разобрать в темноте каракули букмекеров, записавший для неё имена гонщиков с обратной стороны. Сделать ей это, конечно же, не удалось.
- Гала… дрр… и Ели! – совершила она ментальное усилие вселенского масштаба, вспомнив имя участниц, которых, как ей показалось было три – Гала, Др и Ель, но явилась лишь одна, что немало смутило щитоносную эльфийку.
Раздалось восторженное улюлюканье и свист нетрезвой толпы зрителей. Разнузданная эльфийка в сиреневом на диком четырехугольном олене, словно бы с двумя головами - спереди и сзади, - сорвала куш. Бурый гонщик оказался мигом позабыт, и избран новый гоночный король, то бишь королева. Ярок был зенит её славы, да скоротечно веселье – на поляну выруливал другой гонщик, и – что хуже – бок-о-бок с ним шагал ещё один.
Пьяные вопли стихли. Разинув рты, эльфы следовали глазами за волнами света, струящимися с лучезарных рогов, и далее к высоким кормам грациозных животных. Гирлянды из светлячков, прилепленные к холеным бокам, удерживали взгляды и увязывали их в тугие узлы. Куртки ездоков были украшены перекликающимися волнообразными узорами, и казались они едиными со своими оленями. Прикрытые листьями, позвякивали бутылки с дурманящей водой и светлячками. Долгие секунды беспробудного сна нашептывали сквозь тонкое стекло и невесомые листья слова неминуемого проигрыша, а светлячки притаились, дабы взорваться ослепительно в ночи Темнолесья. Морды оленей были укутаны в темноте в подобие шор, смастеренных из шарфов, натянутых на остриях рогов. Олени ступали так же неслышно, как и Безымянный, а сами эльфы в сверкающих куртках глядели вперед, словно бы, не замечая вокруг ничего. На самом деле они были так пьяны, что старались поменьше вертеть головой. Внутри них шла борьба королевского вина, дурманящей воды и волшебного пива. Хвала лесным духам, что мало кому из смертных довелось ощутить себя в гуще подобного противостояния. Распихав холеными боками прочих – двоих – претендентов, олени и гонщики-эльфы вклинились между Гэндальфом Бурым и Галадриэлью Пурпурной и их оленями.
- Встрречайте! – заголосила опять эльфийка-шашечный щит, этих двоих она успела выучить, - Прретенденты под номерром… двенадцать! Ой, стойте… Так, ещё рраз. Встрречайте! Под номерром рраз и два – Пухлик и Дохлик верхом на Этилиоле и Метиилиле! В смысле наоборрот!
«Ууу! Иии! Уии!» - громыхнуло Темнолесье, встречая четверку гонщиков, которым надлежало через мгновенье сорваться и умчаться в горы.
Эльфийка высоко-высоко подняла щит - на дюйм-два.
- На ста-а-рр-т! – затянула она своим зычно-мелодичным голосом, - Внима-а-анье… Хррр!
Рухнув наземь, эльфийка яростно храпела. Щит раскололся и лежал подле неё. Эльфийка была мертвецки пьяна.
Гонщики переглянулись.
Олени ударили копытами и выстрелили в ночь.
Эльфы исступленно визжали. Через некоторое время к самым смышленым из них несмело приблизилось понимание, что, возможно, занять место на стартовой поляне было не самой удачной идеей. Кто же увидит победителя?..
* * *
С первых секунд Галадриэль на Феррари вырвалась вперед. Животное огромными скачками поглощало темноту. Этилиоль и Метиилиль на Пухляке и Дохляке оказались на одной линии с Гэндальфом Бурым на Безымянном олене. Эльфы перекидывались косыми взглядами с дерзким стариком. Не единожды посещала их мысль пустить в ход световые и дурманящие гранаты, но неведомая сила удержала их. Быть может, они были слишком пьяны, чтобы думать о двух вещах разом. О чем думал старик-волшебник, доподлинно не известно.
Помните историю, приключившуюся с девой-в-сиреневом, когда она выезжала на стартовую поляну? Призраки прошлого вновь настигли её: недолог оказался этот триумф. Очень скоро разгонный участок заканчивался. Впереди вздымался трамплин, а за ним – деревья, окутанные паутиной гигантских пауков. Набрав скорость, Феррари взмыл в ночи и… Сколь высоко поднялась Галадриэль, что не Галадриэль, столь же долгое падение надлежало ей пережить в ту непростую ночь. Распростертые ветви приняли её в свои объятья. Ветки замедлили падение. Оленьи копыта прилипли к паутине, и та спружинила. На короткий миг Галадриэль, что на самом деле была кем-то другим, вновь оказалась на коне, то бишь на олене, и на дереве. В следующий миг она болталась вверх тормашками. Паутина гигантских пауков сдалась под напором необузданного лягающегося оленя и лопнула. Однако нет худа без добра: шарф, которым намертво привязалась к Феррари эльфийка-в-сиреневом, не выпустил наездницу. Так, при падении никто не пострадал: дева-в-сиреневом смягчила удар, приняв его на себя. Потом их нашли эльфы, и шумной гурьбой отправились они по лесу – нагонять пешком призрачных оленей, скачущих по деревьям. И было им весьма неплохо. И жили они долго и почти счастливо – где-то с час, пока не кончилось топливо и не занялся рассвет.
* * *
Что же приключилось с Гэндальфом Бурым? Смекалист оказался старик. Раскрыл он секрет оленьих гонок: всё дело было в паучьем хитине. Гигантские пауки ловко сновали по своим сетям, выпутываясь из самых безнадежных передряг. Три оленя перелетали с дерева на дерево, проносясь по невидимым паучьим нитям в темноте. Ярко светили в ночи эльфийские олени, и ступал уверенно за ними Безымянный, копя силы для финишного рывка. Посеребренные луной, вздымались впереди невысокие горы Темнолесья, а на их склоне темнел на фоне звезд дуб, раскинувший свои ветви так широко, что, казалось, в его кроне могли бы ужиться эльфы и Темнолесья, и Лориена, что по соседству. Неслышно звенели паучьи струны; ни одна мерзкая тварь не показалась в ту ночь на трассе. Деревья редели в горах, и паучья тропа обрывалась. Впереди зияла пропасть.
Разогнавшись, что было мочи, взмыли в воздух олени. Могуч был Безымянный, да тяжел старик-волшебник от груза прожитых лет. Рогов на Безымянном нацеплено оказалось также с избытком. И всё же покрыл пропасть Безымянный, но облетели его поверху сверкающие олени - Пухляк и Дохляк. Полыхнули копыта искрами-светлячками, и понеслись олени по дубовым ветвям. Недолог был последний отрезок: скоро ветви кончались, и расстилалось под ними Темнолесье. Гонка завершилась. Что же ждало победителей?
В мире, где превыше прочих ценили красоту, ею одаривали тех, кто оказывался достоин награды. Что же делать, спросите вы, старику-волшебнику с красотой на старости лет? Ведь стар он, мудр, - ни к чему ему она. Ан нет…
Замерев на ветвях, стояли в ночи три оленя, два эльфа и волшебник. Казалось, они зависли в воздухе. Далеко на восток простиралось Темнолесье. Множество костров сверкало тут и там. Буйно справляли эльфы одним им ведомое веселье. Над ними всеми громоздилась ночь, источал свет последний цветок Телпериона, а над горизонтом виднелись две горы, похожие на клыки, пронзившие темноту. Издали виделось, будто они совсем рядом, но на самом деле расстояние было меж ними приличное. Тот пик, что севернее, был – без сомнения – Одинокой горой. Окутанная красным маревом, та гора пронзала ночь, видимая даже из сердца Темнолесья. Красный цвет являл собой цвет мощи. Где-то в той стороне спал старый Смауг. А что же другой пик? Его происхождение было загадкой. Располагался он, должно быть, чуть южнее Долгого озера. Изумрудное мерцание, подобное северному сиянию, искрилось в вышине над незнакомой горой и притягивало загадкой. Что же то за гора? Одно можно было утверждать наверняка: она не одинока.
Ничто не длится вечно. Миг красоты канул в лету. Померкло сияние гор, и очнулись от оцепенения гонщики.
Дуб в горах Темнолесья тоже оказался не совсем дубом, как можно было догадаться: под его личиной скрывался стародавний дух, поселившийся в сердце леса так давно, что помнили о нём Валар и близкие к ним, а более, наверное, никто не помнил. Затрепетали на ветру листья, заухал филин, и разнеслась весть о победителе по лесу. Меж ветвей отыскались три бутылки без этикеток, с вытянутыми горлышками, закупоренные дубовой щепкой. Топливо Темнолесья незнакомого розлива с присадками пряными для бодрости пущей и ещё для чего отыскалось на том дубе. Происхождение напитка осталось невыясненным, хотя подозрение в ком-то могло и проявиться.
Чрезвычайно кстати отыскалась на дубе и закусь - соленья, маринады - и вода родниковая, а ещё прочие праздничные атрибуты. На радостях эльфы-гонщики расселись на ветвях и позвали Гэндальфа Бурого с собой, хотя куда ему было деваться? Пили, пели и веселились они до утра.
А потом они вместе станцевали…
* * *
Поутру, спустя несколько дней, потянулись страждущие ко дворцу Лесного короля. Всё рано или поздно заканчивалось. Так случилось и с выпивкой, да и припасы истощились изрядно. Побрели толпы, опустошенные буйством последних дней, со всех уголков северного леса к чертогам Трандуила, Лесного короля. Был он богат, но богатства его не шли ни в какое сравнение с таковыми древних эльфийских королей. Меж тем, одной из самых древних, пожалуй, слыла поблизости Владычица Лориена, которую, по слухам, замечали в последнее время разом чуть ли не в каждом уголке Темнолесья. Поговаривали также, будто бы Лесной король покинул свой чертог, и потому пришла беда и слонялись по лесу эльфы праздно неприкаянные.
О многом говорили в те дни, но как оно было на самом деле? Выяснить это отправились наводнившие лес волшебники. Был у них, безусловно, и чисто деловой интерес: погоня за снадобьями и прочими чудачествами сказалась и на их капитале, если понимаете, о чем я. Нет-нет, уверяю вас: речи о мародерстве ни в коем случае не шло. Скорее, то была вежливая экспроприация.
На подходах к чертогу короля Темнолесья немалые опасности поджидали путников. Главные из которых чинились ими же самими. Погасли костры, веселые песенки сменились унывным завыванием. В лесу, где и без того было мало света, сделалось совсем мрачно. Не воспользоваться ситуацией, было бы непозволительной расточительностью. Разумеется, это верно, когда ваши интересы простираются чуть дальше всеобщего благоденствия. Или немного в стороне от оного. Как бы то ни было, в ход пошло многое, в том числе редкие сокровища, искусные заклинания и приветливая улыбка. Промедление в обстоятельствах, когда конкуренты мерещатся вам за каждым деревом, - вещь неприятная. Те, кто могли, затянули пояса и ускорили шаг, не давая приключениям опутать по рукам и ногам, но и не забывая заскочить по пути в условленное место. Многое могло задержать в Темнолесье, а потому избравшие фактор времени своим оружием едва ли могли опасаться разоблачения, помешать им способно было отнюдь не многое. Использовать тени как укрытие также не представляло проблемы, а уж, если за дело берется настоящий мастер, то результат редко отклоняется от задуманного. Многие, однако, потерпели фиаско. Творить заклинания, равно как и практиковать магию иного рода в компании могущественных чародеев не просто. Кому-то любая магия давалась легко, но результат оказывался слабо прогнозируем, а потому в царившей неразберихе надежда на успех была призрачной, как эльфийские костры. Зато кто-то, слывший большим докой, мог похвастать блестящим исполнением задуманного, жаль только без большого эффекта. Кто-то же, слывший докой поразительно схожих размеров и, пожалуй, достигший признания в своей области чуточку раньше, не стал растрачивать силы на рискованные затеи, сосредоточившись на самом дорогом. Ну, а кое-кто явно и, пожалуй, неприятно подивился прелестному трюку, по-прежнему безупречно исполненному не-будем-говорить-кем. В целом же путешествие по сумеречному лесу прошло без потрясений. Случилось однажды кое-кому увязнуть накрепко в паутине – неприятно, но ничего выдающегося, в самом деле.
* * *
Что же приключилось с отважившимися сразиться с Неизестностью в руинах Дол-Гулдур и с теми, кто направил свои стопы на Север, в край сильных духом и крепких телом? О, то были, без сомнения, занятные истории – каждая по-своему…
Игрокам, которые выбрали во второй день метки синего пути, предлагается выбраться один из трех путей в чертог Лесного короля – красный, синий или зеленый. Подробности см. в теме «Сокровищница Темнолесья».
Пост, описывающий обстановку в Лесном хозяйстве, повешу завтра (четверг, 12 января).
Игрокам, которые выбрали во второй день красные и зеленые метки: мы с вами доигрываем эти сюжеты, потому что нельзя, чтобы зло и неизвестность дремали там, где не ступала нога волшебника. В плане сюжета у нас будет флэшбэк, т.к. третий игровой день будет нескончаемым кошмаром воспоминанием. Подразумевается, что ваши персонажи, разделавшись с приключениями на севере и юге Темнолесья без приключений добрались до пещеры Лесного короля, но не успели его обшарить, как следует, т.к. всё выгребли страдающие от похмелья толпящиеся эльфы и ваши ушлые коллеги - последователи синего пути.
Вступительный пост я планирую повесить в четверг, 12 января. Дедлайн пока не устанавливаю. Ориентировочно – среда, 18 января, 21:00 + 1 день голосование, либо голосование будет совмещено с постом. Посмотрим.
В Мафию № 12 "Темнолесье" играют:
1 Йен aka Галадрийен (
Галадриэль Алая)
2 Шарин Налхара aka Шариндальф Налхераль (
Гэндальф Аметистовый)
3 Тувин aka Гэндальвин (
Гэндальф Бурый)
4 Мефистошик aka Галадритошик (
Галадриэль Пурпурная)
5 Рашан Курин aka Доширак Галкурин (
Галадриэль Сапфировая)
6 Луан aka Луандриэль (
Галадриэль Лазурная)
7 Симмах aka Симдальф (
Гэндальф Серебряный)
8 kpods aka Кпондриэль (
Галадриэль Лесная)
9 София Шавро aka Галафия Шавродриэль (
Галадриэль Гранатовая)
10 Schrödinger aka Шрёндальф (
Гэндальф Черничный)
11 Эльфийка-торговка aka Эльфэндальф-торгаш (
Гэндальф Мшистый)
12 Тереза aka Тередриэль (
Галадриэль Розмариновая)