Мафия №22 "Двуречье"

[Селин]

Мафия "Двуречье"

...all those moments will be lost in time...

       Вращается Колесо Времени, приходят и уходят Эпохи, оставляя в наследство воспоминания, которые становятся легендой. Легенда тускнеет, превращаясь в миф, и даже миф оказывается давно забыт, когда Эпоха, что породила его, приходит вновь. В Эпоху, называемую Третьей Эпохой, Эпоху, которая еще будет, Эпоху, давно минувшую, над океаном Арит поднялся ветер. Не был ветер началом. Нет ни начала, ни конца оборотам Колеса Времени. Оно само - начало всех начал.
       Ветер дул над Равниной Алмот, что к северу от Двуречья, Андор; перемахнув через горы Тумана, он качнул голыми ветками, пронизывая лес насквозь. Этот край тщетно ждал весны, и путники надвигали на лицо капюшоны, а страшное порождение Тени, ступавшее в голом лесу шаг здесь и другой по ту сторону, ветра не замечало, и ветер не замечал его. Дальше, через бурную реку Тарен, к Беломостью; тут ветер изменил направление и свернул к Тар Валону, где, безучастный к могуществу Белой Башни, ворвался в окно. Селандин Седай только смахнула назад упавшие на лицо пепельно-белые волосы. Чтобы спастись от холода едва наметившейся весны, ей хватало одной шали с коричневой бахромой; да и мысли ее были далеко, поглощенные манускриптом на Древнем Наречии. К сожалению, край листа был оторван в незапамятные времена, и о начале фраз можно было только догадываться. "Возрожденный Дракон", - читалось там. "Кровь Аэмона", - читалось там. "Отец Лжи", - читалось там. "Один, и восемнадцать, и двое". Несомненно, это было пророчество, но у Селандин имелась своя теория в адрес пророчеств, которой она не спешила делиться с другими Коричневыми, не без опасения полагая, что ее подымут на смех. Пророчества возникают, когда Айз Седай видит часть Узора. Пусть сплетенное существует - и даже то, что еще плетется - но что можно сказать о видениях отдаленного будущего? Не выходит ли так, что на деле провидица видит часть прошлого Узора? Истрепанная ткань, истлевшая тень былого - а потом ее накроет новый Узор Эпохи, сплетенный так же, или же совершенно не так. Да и кто сказал, что это - Дракон и Аэмонова кровь из погибшей Манетерен - одно пророчество? И, в конце-то концов, почему она смотрит в эту треклятую книгу - она ведь помнит ее до изломов на корешке, до пятнышек на полях? Она только хотела захлопнуть книгу, как - вдруг - дверь распахнулась, и на пороге возникла Маэнор Седай. Мгновенно Селандин скрыла страницу изобретенным ей плетением, которое путало местами буквы - не то чтобы девчонке хоть раз взбрело просить у нее для изучения книгу, но привычка есть привычка - и резко спросила:
       - Маэнор, ты когда-нибудь научишься стучать?
       Девчонка вспыхнула. Она носила шаль каких-нибудь десять лет; почему она не пошла к Красным - Свет свидетель, она же ни одной книги не дочитала до конца? Или к Голубым? Те тоже вечно в суете.
       - Вас требует к себе Восседающая, - произнесла Маэнор. - Она в саду.
       "Тайно", - перевела Селандин на язык очевидного и кивнула, отсылая посланницу прочь.

***

       Возвращаясь к себе, Маэнор яростно кусала губы. Селандин со своим плетением... сколько раз она пыталась подсмотреть его, застать старуху врасплох! Но опять оно мелькнуло перед глазами, как мгновенно стянутый узел, тугой настолько, что и за ниточку не потянуть. Сбегая по широкой лестнице, она играла с видением огня, охватившего комнату Коричневой, все ее никчемные ценности и пыльные шкафы. Серые глаза расширяются от ужаса, а она, Маэнор, на пороге, и лицо ее безмятежно-спокойно, как на людях, сейчас. Минута воображаемой мести - и, свернув в холл, ведущий к ее покоям, она выкинула Селандин из головы. Кого винить, что она не может подсмотреть плетение? Та будто стягивает пряди Духа, продергивая одну через другую, как вязальные петли, но если повторить (а она пыталась), выйдет бесформенный...
       Маэнор открыла дверь своих комнат - и у нее подкосились ноги.
       Посреди комнаты над полом, колеблясь, плыла человеческая фигура.
       Это была женщина, способная направлять - осознание ее Силы обрушилось на Маэнор, саму средних способностей, как поток, как жар. Она стояла, закутавшись в тень, размытая тенью, с глубоким мерцанием в сердцевине и с черной лаковой маской вместо лица. Да, то была маска с прорезями для глаз, и оттуда глядела пустая, дымная тьма. Маэнор рухнула на колени:
       - Великая Госпожа!
       Губы маски зашевелились, задвигались.
       - Ты родом из Беломостья, так мне сказали. И верно служишь Великому Повелителю Тьмы.
       - Я служу Великому Повелителю! - Этого просто не могло быть. Отрекшиеся заключены в Шайол Гул - если не Создателем в момент творения, то пока стоит Драконова Гора, а это, по большому счету, одно и то же; но Маэнор, хоть и дрожала от страха, коснулась двери, проверяя, плотно ли та закрыта, и одновременно нащупала собственного малого стража от подслушивания. Как она ставила его, она не помнила. Тоже привычка - ведь то, что говорится в этой комнате, ее смертный приговор.
       - Хорошо. - Маска улыбнулась полированными губами и замерла, давая молодой Коричневой - Черной - время прийти в себя. - Смотри сюда, смотри внимательно. - На стене возникли четыре лица, и... тут Маэнор поняла, что за ними открывается лес и небо и что она напрямую смотрит на тех, кто отсюда в тысяче лиг. - Они выполняют наши приказы, стоит им только показать этот знак. - Лица накрыл красный росчерк, напоминающий странную птицу. - Запомнила?
       Маэнор кивнула, и лица исчезли.
       - Мне нужна одна Айз Седай, она сейчас в деревне Эмондов Луг, что в Двуречье. Ночью на нее нападут троллоки. Ты отправляешься в Байрлон, где тебя встретит Мурддраал. Без сомнения, после сегодняшней ночи она обратится в бегство, и твоя задача - координировать охоту на нее и всех, кто будет ее сопровождать. Ты не подходишь к ней и на полет стрелы, поняла? - Маэнор снова кивнула. - С ней будет рыжеволосый юноша из тех краев, он мне нужен живым. Остальных, - тут маска помедлила, - можешь убить.
       - Госпожа, - голос не слушался Маэнор. - Байрлон... далеко.
       - Это не твоя забота, - холодно произнесла маска.
       Избранная щелкнула пальцами, и меж окон появился проем. Он выходил в узкую улицу куда-то на задворки; пахло дымом и сыростью, где-то гремели по мостовой колеса, и тень дерева падала в комнату не оттуда - наискосок.
       - Байрлон, - повторила Маэнор уже нормальным голосом. Ужас, который вызвала встреча с одной из тех, что противостояли Дракону в Войну Силы, что владели знаниями и искусством забытых Эпох - да что уж, что жили с незапятнанной мужской половиной Источника! - был всего лишь страхом перед неведомым. Остальное проще. Избранная приказывает, а она, Маэнор, исполняет. Ей неведомы цели тех, кто стоит настолько выше нее, но она хочет верить, что каждая песчинка, брошенная на алтарь Тьмы, каждое крошечное усилие приведет к падению Белой Башни. И... такие плетения, как открытая через полмира дверь, ни одной проклятой Коричневой не снились. Вот только плетение Селандин по сравнению с этим - как огонек свечи.
       Она выхватила из шкафа два платья, скомкала в руках шаль, ссыпала в поясной кошель деньги и, под пустым взглядом маски шагая в проем, подумала:
       Почему ту четверку мне показали, а рыжеволосого - нет?

***

       Сидя у окна гостиницы "Винный Ручей", Морейн Седай пригладила волосы, выбившиеся из прически. В ее пальцах покачивался самоцвет на цепочке, окно было полуоткрыто, и через него было видно, как внизу на лужайке девушки сооружали шест - подготовка к Бел Тайну шла полным ходом. Стоящий у двери Лан не шевелился, его можно было принять за статую; но Морейн ощущала его настороженность, как и он - ее беспокойство. Наконец-то они нашли его? Нет, разумеется, деревенские в голос утверждали, что Мэт Коутон, Перрин Айбара и Ранд ал'Тор родились в Двуречье, но Морейн знала породу этих людей. Твердые, как скала, корнями уходящая в глубь веков. Они не станут откровенничать с чужеземной леди. Плетение донесло до нее обрывок разговора, Морейн прислушалась, но нет - ничего по делу. А ведь могли бы предупреждать шепотом, леди Морейн расспрашивает, молчи о...
       Она не услышала шагов Стража, пока тот не подошел к ней.
       - Имя Кари ал'Тор было в списках, - сказала Морейн с безмятежным видом.
       - Да, Морейн Седай, - ответил Лан. - Но как мы узнаем, что это он?
       - Я до сих пор ума не приложу, мой верный друг, - Айз Седай сплела пальцы в замок, - как Черные убили Тамру Оспению, но будто не заметили устроенную ею раздачу денег матерям. Как будто Амерлин что-то делает без плана! Но все дети, кого мы с тобой нашли, живы, а мать их Драконову Гору даже в окно не видела. Сколько их родилось на склонах Горы? Двое? Один?
       - Они могут лгать, - сказал Лан. - Бояться, что односельчане убьют малыша. Пророчества всем известны.
       - Когда люди лгут, они дышат иначе, они по-другому смотрят и говорят. Когда ты открыта Источнику, все ощущается ярче... Могли быть какие-то происшествия, Лан? Или рано?
       Лан промолчал. Он знал, что имеет в виду Морейн - Возрожденный Дракон сможет направлять Силу. Мужскую половину Источника, запятнанную Темным. И никому не хотелось говорить об этом - даже им.
       - Я дала им монету, - задумчиво произнесла Морейн. - Хорошо, что мальчики настроены романтически. Скорее умрут, чем истратят, - она говорила все тише, размышляя вслух. - Мне нужно поговорить с его отцом. Завтра, Лан? После праздника?
       Страж не ответил - она не ждала от него ответа - но опустил ей руку на плечо, и, помедлив, Морейн накрыла ее своей.
       Что бы я без тебя делала, мой друг, мой Страж?
       Я сильная, и я выстою - но мне тяжело стоять одной. Одной против целого мира.

Spoiler: Играют • показать

1. Луан
2. Siddy
3. Мефистошик
4. Тереза
5. Рашан
6. Боб-Домон
7. Пингвинчег
8. София Шавро
9. Нана
10. Лионель
11. kpods
12. Йен
13. Симмах
14. Дара
15. Илийен
16. Bloody Mary
17. Авиенда
18. Лусия

Spoiler: Задание на первый день • показать

Представляете персонажей, рассказываете, как они попали в Эмондов Луг на Бел Тайн.
Ночь будет проходить вместе с нападением троллоков, тогда можете и делать пакости со-двуреченцам. Напоминаю, что в первую ночь прямых убийств не будет, только отложенные.
Отрекшаяся из Башни - пусть будет Месана - следит за обстановкой в деревне глазами воронов и конкретно сейчас отдает первой мафии приказы через Мир Снов.
Другая мафия распознает в Морейн Айз Седай и обвиняет ее в случившемся.
Маньяк маньячит, хамелеон хамелеонит.
Вроде все. xD

Дедлайн поста 1 дня - пятница 27.12.2019, 23:59.

[Луан]

Луан Мантир

За время пребывания на ферме Мию трижды укусили разные лошади, семь раз сбросили (дважды в навоз)
и один раз на нее наступили. Ее также ущипнул за зад особо смелый конюх по имени Ромеро (увы, это случилось
в ту же перемену, когда ее впервые сбросили в дерьмо), которого ввел в заблуждение странствующий менестрель,
сказав, что горожанки «такое любят».
Нос мальчика так и не сросся должным образом, но ему удалось восстановить три своих зуба. Последнее, что я слышал,
это что его приговорили к четырем годам в Философском Камне за жестокое и, как многие говорили, ничем не
спровоцированное нападение на странствующего менестреля.
Джей Кристофф. Хроники Неночи.

- Эй, глупый хозяин, ты что не видишь, кто на мне едет? А ну быстро мне сил прибавил!
Хроники Белы.

Кролик был неосторожен и слишком сильно спешил. Так что теперь его тушка готовилась придать силы двум уставшим путникам, которых непонятно как занесло в эти глухие места.

Спать не хотелось, поэтому он сидел и смотрел на догорающий костер. Уже начало светать, так что скоро можно будет поднять свою спутницу, которая сладко спала, прикрытая его плащом. А пока была возможность подумать, как он дошел до такой жизни.
Обычно родители радуются рождению сыновей. Но если сын второй, а ждали дочку, то это вызывает проблемы. Ведь сын не может стать королевой, только дочь. А у королевы Модреллейн после исчезновения дочери-наследницы Тигрейн наследниц не было. Так что родись у ее кузена из дома Мантир дочь - и все довольны. Но родился сын. И ему никогда не давали забыть об этом. Плюс когда ему исполнилось 17 лет, его женили. Пусть жене всего 3 года, но зато она из Дома Мантир (а заодно и дочка троюродного брата отца). Правда королевой Андора теперь была Моргейз из дома Траканд, поэтому все планы на корону были больше теоретические, но носительница крови Ишары могла претендовать на пост главы Дома Мантир, ибо пол подходящий. Упустить такой случай отец не мог. Правда, старший сын уже был женат, поэтому жертвой стал младший. Свою жену он даже видел. Ровно один раз. Ибо при первой же возможности он бежал, причем постарался убраться из Андора подальше. Пограничье казалось не такой уж плохой идеей.
Он никогда не афишировал свое происхождение. Хотя скрыть знатность было невозможно, но в Шайнаре не интересовало, кто ты, если ты умеешь сражаться. Он считал, что умеет. До первой схватки с троллоками, но он там выжил. И даже не особо пострадал.
С тех пор прошло немало времени. И разочарование. Ибо выяснилось, что большего чем второй помощник командира заштатной... Даже не крепости, а охранного поста, занять не получится. Особенно хорошо он это понял, когда предыдущий командир завел их в засаду. Спаслось всего несколько человек, которые смогли продраться к укреплениям и продержаться до прихода подмоги. Но новым командиром назначили не андорца, который смог организовать защиту, а младшего сына шайнарского лордика (как выяснилось, шайнарская знать все же считает себя правее). Это было последней каплей.
Так что теперь бывший шайнарский лейтенант внезапно оказался на территории Андора - в Двуречье. Правда, Андора правила этими землями только формально, сборщиков налогов тут не видели давно. Но зато здесь считали троллоков сказкой. Хотя и о том, что здесь когда-то была страна под названием Манетерен, здесь тоже никого не интересовало. Правда его устремления и здесь накрылись медным тазом, отремонтированным лудильщиками. Ибо никакого Рога Валир тут точно не было.
Формально охота за Рогом объявлена не была. Но это не мешало его искать. По его теории Рог был в Манетерен, но видно судьба клала на эту теорию большой камень. Сломавший не только медный тазик, который он использовал как котелок, но и глупую лошадь, которой хватило дурости свалиться в ущелье, испугавшись шума обвала.
А еще была Зараза, которая обвела его вокруг пальца. Когда в Байорлоне к нему навязался в спутники молодой парень, он скорее обрадовался. Хотя кто кому навязался - это еще большой вопрос. Да, он вступился за парня, да, когда на него наехало несколько горняков, сильно об этом пожалевших. Правда ему пришлось побыстрее свалить из города, ибо вряд ли губернатора обрадовали несколько трупов. Выбравшись за пределы города, он обнаружил, что парень последовал за ним. Звали его Тим. Точнее, как случайно выяснилось спустя неделю, ее. О себе она рассказывать не желала. Но в общем то он не особо и допытывался, какая судьба занесла ее сюда. Правда надо признать, что с лошадьми она ладила лучше, чем он, поэтому ее кобыла выжила во время обвала.
Сколько лет девушке - он не спрашивал, но вряд ли больше 20. Но за более чем полтора десятка лет, проведенных в Шайнаре, он проникся отношением его населения к женщинам. Чем эта Зараза пользовалась.

- Откуда кролик?
Луан повернул голову к подсевшей спутнице, которую явно разбудил аромат почти готового мяса.
- Пробегал мимо. И решил заглянуть к нам на завтрак.
- Ты определился, куда идти?
- Да. Надеюсь, что сегодня-завтра мы доберемся до Эмондова Луга. Или как там его называют. Надеюсь, что там можно будет купить лошадь. И нормальную пищу.
Она хмыкнула в ответ.
- Как рука?
- Заживает, не беспокойся.
Он поправил повязку. Рука действительно уже почти не болела. К счастью, она не была сломана, простой ушиб, хотя и сильный.

Он оказался прав. Поселения они достигли еще до темноты. Правда способствовало исполнению его слов попавшаяся по дороге повозка, владелец которой как раз направлялся в Эмондов Луг. По словам фермера, через 2 дня будет Бэл Тайн. И никакие холода не помешают им отпраздновать.
Погода была еще одним предметом для беспокойства. Когда он прибыл в Двуречье, уже должно было потеплеть, но погоде явно было наплевать на его мнение. Именно из-за снега он не увидел ту расщелину, в которую свалилась его дурноголовая лошадь. Хотя он то привык к холодам, для Шайнара такая погода была обычным делом. Но то для Шайнара, здесь же уже должна была зеленеть трава и петь птицы. А в итоге белел снег и каркали вороны. Пару самых наглых он подбил, разделяя мнение шайнарцев по этим вредным птицам. После этого стало гораздо тише.
- Далеко же вы забрались! Здесь редко чужаки бывают.
Словоохотливый фермер спрашивал не первый раз, но ответа он и не ждал, ведя бесконечный монолог, иногда подавая реплики за собеседника. Похоже он пребывал в уверенности, что ведет диалог и был вполне доволен собеседником.
После очередного поворота Луан увидел поодаль дома.
- Почти доехали. Обязательно остановитесь у мастера ал’Вира, его гостиница всегда готова принять гостей!
- А где она находится? - впервые подала голос Тим.
- В центре деревни, около истоков Винного ручья. Не бойтесь, мастер, не заблудитесь, если что - вам любой дорогу покажет!
Как и когда-то Луан, фермер принимал девушку за парня. И его не спешили в этом разубеждать.
Гостиницу они действительно нашли без особых проблем. Правда, мистер ал’Вир, ее хозяин, куда-то вышел, но его жена довольно быстро поселила путников. К счастью, свободные комнаты были. Любопытно, что в отличие от Луана она сразу установила пол Тим и сразу же выделила девушке комнату рядом с выделенной Луану.
- Вы не очень похожи на купеческого охранника.
- Я им и не являюсь, госпожа, - вежливо ответил Луан. - Что до меча - в горах было весьма неспокойно, так что защита лишней никогда не бывает.
- Конечно, понимаю. Надеюсь, что вы задержитесь на несколько дней. Послезавтра будет Ночь Зимы, а за ней Бэл Тайн.
- Конечно задержусь. Нам стоит передохнуть.
Она не стала его дальше расспрашивать, чему Луан был весьма рад.

Как выяснилось утром, они с Тим были не единственными чужаками в деревне. Ибо первым, на кого он наткнулся, был мужчина, внешность которого спутать трудно было с кем то еще. Кто же в Пограничье не знает Лана Мандрагорана. К счастью, тот Луана не опознал, хотя и окинул внимательным взглядом. Как и его спутница. Кем была она, догадаться тоже было несложно, ибо многие в Шайнаре знали, чьим стражем был Лан. Хотя и без того Луан без проблем опознал бы безвозрастное лицо Айз Седай, насмотрелся он на подобные лица во время Айильской войны. Заговаривать с ним они не стали, чему андорец был весьма рад. Что, во имя Света, они потеряли здесь? Особенно Айз Седай? Уж они то никогда не появлялись там, где нет какой-то выгоды. В Шайнаре они появлялись нечасто, причем, по слухам, в основном или в столице, или в Фал Даре. "Вероятно это какая-то интрига против королевы Моргейз". Луан никогда не видел Моргейз, да и не особо стремился к этому. Что было в Андоре - его не касалось никак. Так что появление Айз Седай в теоретически андорской глубинке его тоже никак не касалось.
Айильская война... Это были те воспоминания, которые ему хотелось бы выкинуть подальше. Особенно воспоминание о том, как обнаружил тело брата.
Они никогда не были особо близки. Брат был наследником, и он всегда об этом напоминал. Что его понесло на войну? К Андору она никакого отношения не имела. Но понесло. Луан со своим отрядом случайно наткнулся на отступающих андорцев, тащивших несколько тел. И одно из этих тел когда-то было его братом. Они помогли андорцам. Луан никого из них не знал, да и его никто не знал. И он никак не показал, что знает погибшего. Его похоронили там же, где хоронили многих. Правда одно Луан все же сделал: он нашел с кем отправить письмо домой о гибели брата. Хотя подписываться не стал.
"Интересно, а кто сейчас является главой дома Мантир?" - мелькнула мысль. Мелькнула - и пропала.

[Дара]

Найнив Ал Мира

День как всегда не заладился с утра.  С чего же все началось?  Найнив Ал Мира, мудрая Эмондова луга, сладко потянулась на кровати, расправила длинные темные волосы, спустила ногу вниз …. и …нащупала что-то мягкое и теплое. Мягкое подпрыгнуло, мелькнула серая шерсть, полоски на морде,  острая боль обожгла палец на ноге. 
 
- ААААААААААА! - завизжала Найнив, подобрав под одеяло раненую конечность.  Серое заметалось, задело стоявшую у стены полку, опрокинувшуюся с громким звуком. На пол  полетели кружки, горшочки с маслом и мукой, склянки с недавно сваренными элексирами. 
- АААААААААА!  СТОЯТЬ! –  животное, разумеется, не послушалось, а поспешило скрыться под лавкой в дальнем углу дома.  Найнив спустила ноги с кровати, схватила метлу в одну руку, одеяло в другую и направилась разбираться с незванным гостем, - Стоять! – одеяло полетело в угол, где пряталось животное. Успешно.  Соорудив из одеяла импровизированный мешок, Найнив осмотрела добычу. Ей оказался старый барсук, перепуганный оказанным ему приемом.
- Ну погоди, Мэтрим Коутон, ну погоди!  - процедила девушка сквозь зубы, выпуская зверя на волю. Рука привычным движением потянулась к косе. Обнаружив ненавистно кудрявившиеся волосы вместо толстой и приличествующей ее положению косы, Найнив зарычала.
Как назло, в дальнем конце улицы показалась сгорбленная фигура Кенна Буйе.  Мудрая неспеша развернулась, будто была одета в праздничное платье для Бел Тайна, а не в одну ночную рубашку с растрепанными ветром волосами,  и скрылась в доме.

- Хороша, деваха, эх хороша! Замуж ей надо, а не глупостями заниматься! 

 ***

Найнив, одетая в приличное зеленое шерстяное платье и мягкий серый плащ, опираясь на посох, гордо шествовала по улице Эмондова луга. Она разыскивала поганца Мэтрима или Кенна Буйе на худой конец. Как назло, никто из них мудрой на пути не встретился. При виде ее особенно кислого выражения лица, жители пытались скрыться кто куда мог.
Наконец, удача ей улыбнулась. Влюбленная парочка была слишком увлечена друг другом, чтобы заметить приближение бури.

- Таааак! Что это тут происходит? – посох съездил  молодому человеку по спине,  – Юный Джайм Даутри и Силия Коул?! – довольно произнесла мудрая, готовая произвести знатную выволочку, - И чем это вы тут занимаетесь?
- Ну… э…. – Джайм  едва мог вымолвить слово, -  мы …  эээээ… обсуждали…
- Обсуждали!? Нашелся дом собраний за коровником. Ты матери помог ковры выбить? А перины? А коров подоить? У тебя дел нет, обсуждать? 
- Есть, мудрая, да мудрая.
- Ну так чего ты тут застыл, как кролик перед лисой, шерстоголовый ленивый балбес? Иди работай!
Парень предпочел ретироваться как можно быстрее, обрадованный тем, что мудрая его не задержала нотациями на добрые полчаса.
- А с тобой поговорим. Ты хорошая девочка, Силия. У тебя отличные перспективы.
Девушка потупилась, покраснела.
- Однако неужели ты думаешь, что раз волосы в косу начала заплетать, то можно по углам с парнями зажиматься?! Фи! – Найнив яростно дернула за косу.
Краска залила лицо Силии еще сильнее, она потупила глаза.
- Ты кто Силия? Ты женщина! Вот сейчас он тебя позажимает, потом женится. Потом ты родишь ребенка, второго, третьего, потолстеешь. Сядешь дома. Будет у тебя корова, овцы, сопливые носы.
Силия заулыбалась.
- Что ты улыбаешься?  Ты способна на большее! Роль женщины – не на кухне! Ты можешь учиться, стать мудрой, научиться слушать ветер! Возможно, поехать жить за Тарен! Тебя все будут уважать! Я научу тебя разбираться в травах! За гербалистикой и гомеопатией будущее! Силия потупилась.
- Эх, а еще хотела ко мне в ученицы! Эх! – казалось, что волоски в косе мудрой топорщатся от ярости, -  Так что вы там обсуждали?
- Ээээ… чуу-у-ужаков.
- Каких таких чужаков?
- Ну вчера приехали двое, а потом еще трое, и … менестрель, - неловко закончила девушка.
- И остановились, конечно, у Ал Вира.
Силия кивнула.
- Ладно, от тебя толка не добиться, во всем надо разбираться самой!

Мудрая развернулась на пятках и направилась в гостиницу, желая навести порядок в развернувшемся в ее поселении предпраздничном бардаке.

Spoiler: по результатам кастинга в этом отражении Найнив выглядит так ... • показать

[Луан]

Луан Мантир

Гравюра изображала расчехранное страховидло на лошади, с огромными глазищами и совсем уж
непотребными зубищами. В правой руке оно держало солидных размеров меч, в левой – мешок денег.
 – Ведьмак, – промямлила бабка, – некоторыми ведьмином прозываемый. Вызывать его оченно опасно,
токмо тогда надобно, когда супротив чудищев и поганцев разных ничего поделать уже не можно,
ведьмак справится. Однако ж следить надыть…
 – Довольно, – проворчал Геральт. – Довольно, бабушка. Благодарю.
 – Нет-нет, – запротестовал Лютик, ехидно ухмыльнувшись. – Как там дальше-то? Весьма, весьма интересная
книженция! Говорите, бабушка, говорите.
 – Э-э-э… Следить надыть, чтобы к ведьмаку не прикасаться, ибо от оного запаршиветь можно.
И девок от него прятать, потому ведьмак охоч до них сверх меры…
 – Ну точно, ну не в бровь, а в глаз, – засмеялся поэт, а Лилле, как показалось Геральту, едва заметно улыбнулась.
 – …и хоча он весьма до злата жаден, – бормотала бабка, щуря глаза, – не давать ему больше как за утопца
серебряный грош либо полтора. За котолака два серебряных гроша. За вампира – четыре серебряных гроша…
 – Были ж времена, – проворчал ведьмак.
А. Сапковский. Край света

На Лана он наткнулся достаточно случайно. Если бы увидел, постарался бы избежать этого разговора.
- Твое лицо мне знакомо, начал Лан.
Выражение его лица было в стиле "морда как валун". Никаких особых эмоций.
- Мы пересекались. В Шайнаре. Пару раз.
Видно стиль Лана был заразителен, поэтому Луан решил именно его и использовать. Ему было интересно, поинтересуется ли Лан, чего андорец делает здесь. Не поинтересовался.
- Я видел, что ты стараешься не особо попадаться мне на глаза.
- Предпочитаю. Не хочу глупых вопросов.
- Их и не будет. Но будь настороже. Возможно, твой меч лишним не будет.
- Что ты хочешь сказать этим?
- Ничего. Просто будь готов ко всему.
Ответа Лан дожидаться не стал, просто развернулся и ушел.
- Что он имел в виду? И кто он вообще такой?
Похоже, что Тим их разговор слышала.
- Лан Мандрагоран. Он - из Малкири, слышала о такой стране? Нет? А зря, они боролись с Запустением. Но сейчас ее не существует. Лан в Приграничье - живая легенда. Существуй Малкири, он бы был королем.
- Даже так? Но что он делает здесь?
- Я бы тоже хотел знать ответ на этот вопрос. Но задавать ему его бессмысленно. Его... Спутница, наверно, имеет какие-то интересы здесь. Но лезть в ее дела не советую. Я не хочу, чтобы меня использовали, и тебе этого не советую.
- Использовали?
- Да. Никогда не видела таких женщин, как она? Ее зовут Морейн. Между прочим, если я правильно помню, она кайриенка по происхождению. Но главное не оно, главное - то, кем она стала. В общем, не лезь к ней.
- Значит я тебе все-таки важна?
- Привык я к тебе просто. А то опять придется с конями разговаривать, а они не самые лучшие собеседники.
В ответ Тим хмыкнула.
- А можно вопрос, личный?
- Вопрос можно. Но не факт, что отвечу на него.
- Я знаю, что ты андорец. Причем, похоже, знатного происхождения. Но никогда не говоришь о том, из какого ты рода. Просто Луан.
- Зачем тебе это?
- Я хочу тебя понять. В тебе столько всего внутри... Ты стараешься не выпускать это, но я же вижу. И ты одинок, но никого не хочешь пускать в свой мирок.
- С учетом того, что ты меня сопровождаешь, меня нельзя назвать одиноким.
- Ты понимаешь, что я имею в виду, не играй словами. Этот Лан - он тебе не нравится? Или его спутница? Или они оба?
- Мне они и не должны нравится. Мы люди разного круга, вряд ли мы когда-то окажемся связаны.
- Просто... Эта Морейн, я с ней столкнулась случайно. И она очень странно на меня посмотрела.
- Не обращай внимание. Что до одиночества... Я удрал из дома когда-то. И не особо стремлюсь туда вернуться. Сомневаюсь, что кто-то будет рад меня видеть.
- Но может они рады будут тебя видеть?
- Нет, там не осталось никого, кто был бы рад меня видеть. Отец умер. Насколько я знаю, незадолго до смерти он женился еще раз. И у него родился сын. Видно это настолько его разочаровало, что он не протянул долго.
- Почему ты думаешь, что он разочаровался? Погоди, ты хочешь сказать, что ты - потомок Ишары?
- Большинство андорской знати - потомки Ишары. Кто то в большей степени, кто-то в меньшей. Но королевой может стать только девочка. Правда сейчас это не особо важно. Моргейз достаточно прочно сидит на троне, у нее есть дочь-наследница. Так что война за престолонаследие Андору не грозит.
- Ясно.
Тим еще раз странно посмотрела на Луана, помедлила, а потом задала еще один вопрос:
- А из какого ты дома?
- Зачем тебе это? Поверь, это сейчас значения никакого не имеет.
- Просто хочется знать.
- Мантир. Слышала о таком?
- Слышала.
Тим вздохнула, еще раз странно посмотрела на него, после чего пошла прочь.
Проводив взглядом девушку, Луан решил пойти прогуляться. Заглянув к себе в комнату, он на всякий случай прихватил меч, прикрыв его плащом. Фраза Лана про «быть настороже» не давала ему покоя.
Первую, кого он увидел, выйдя во двор гостиницы, была Морейн, занятая разговором с тремя парнями. Не желая ей попадаться на глаза, Луан двинулся в противоположную сторону. Ему очень не нравилась фраза Лана. Похоже, что что-то надвигалось.

[Рашан Курин]

Рашан Курин


Рашан гнал Шарлотту быстрее, чем следовало. Он регулярно наступал на эти грабли и раньше, когда ему приходилось оставаться где-то дольше, чем он хотел, потому что лошади требовался отдых. Но не могу ничего поделать. "Вся моя жизнь - танец на граблях", - очередной раз подумалось ему, когда он остановился на вершине холма и спрыгнул на землю.
Внизу неплохо была видна река, которая, очевидно, должна была оказаться Тареном, через который, как подсказывала раздобытая севернее карта, должна быть переправа.
Рашан снял одну из седельных сумок, бросил ее на промерзшую землю и рухнул сверху. Шарлотта тяжело дышала, жестоко было бы не остановиться, если уж он не мог заставить себя не гнать.
Воспользовавшись случаем, он отхлебнул из фляги бренди. Последнее время ему казалось, что бренди уже перестал помогать заглушать дурацкое ощущение - чужое ощущение - в голове, но отказаться от него не мог. Пару раз он ловил себя на том, что дрожали руки, и тогда его хватало на то, чтобы какое-то время проводить без фляги, но потом желание хоть как-то избавиться от навязчивого присутствия становилось нестерпимым.
Он начал замерзать, поэтому водрузил сумку на место и взобрался на лошадь. Спуск с холма дался нелегко, зато дальше дорога была одно удовольствие. Пока перевозчик на переправе не содрал с него вдвое больше, чем он хотел заплатить.
Рашан не был уверен, в какой именно деревне он планирует остановиться. Целью было просто удрать куда-то, где можно провести весну, если она когда-то начнется. В последнем уверенности уже тоже не было. Конечно, он не знал климат всего мира, возможно, в Бандар Эбане уже цвели разноцветные цветы, а в Тар Валоне прорастала первая трава, но в этой части мира зима, наверное, стояло круглогодично.
В процессе размышлений он сам не заметил, как въехал в следующую деревню. И, наверное, так бы и выехал из нее, если бы чуть не попавший под копыта Шарлотте местный житель.
- Кровь и пепел, - заорал человек, - ты вообще смотришь, куда прешь?
- Твое какое дело, - буркнул себе под нос доманиец, аккуратно потянув поводья, чтобы объехать его. Тот, кажется, был настроен лезть в драку, так что Рашан пустил Шарлотту в галоп, решив, что в этой деревне ему делать нечего.
Так он решил остановиться в следующем поселении, Эмондовом лугу. Без труда найдя гостиницу, он прошел прямо на конюшню, где разбудил конюха аккуратным тычком, велев получше заняться Шарлоттой. Но предпочел добавить монету для уверенности.
В здании гостиницы он не сразу заметил хозяина, а когда заметил - чуть не рассмеялся, потому что тот был довольно велик в обхвате.
- Доброго дня, - взмахнул он рукой, - мне бы комнату.
Все то время, что он помнил дома, родители и учителя пытались научить его говорить нормально. Но учиться этому он отказался и в Тар Валоне. Ну кроме как общаясь с некоторыми Принятыми.
Хозяина звали мастер ал'Вир, и комната для Рашана у него, конечно, была. И бренди во флажку мастер ал'Вир, конечно, с удовольствием ему налил.

[Bob-Domon]

Боб Домон

Земля кружится и кружится,
и ты всегда возвращаешься к началу пути...
Слоган фильма “Кеома” (1976)

     …Боб Домон задумчиво шел по деревенской улице, вспоминая, что его привело в эту глушь.
     В Иллиане, в семье Боб слыл смутьяном и сорви-головой, но малым безвредным, который мог принести вред только по недомыслию. Однако зов приключений манил его с юных дней, он ввязывался во всякие авантюры и еще юнцом принял участие в Айильской войне, из которой умудрился выйти без единой царапины. Затем был наемником в войсках разных стран, последним его местом службы был Марадон, столица Салдэйи. Незадолго до окончания его договорного срока сослуживец и друг, срок которого кончался на месяц раньше, рассказал ему о своих планах.
     Друг собирался податься в Кэймлин, где было намного теплее и безопаснее, а платили наемникам гораздо больше. И он посоветовал Бобу ехать туда же, пообещав, если ему самому удастся к тому времени устроиться на службу, выхлопотать место и для друга.
     Казалось, Бобу сильно повезло. В аккурат ко времени окончания его срока службы кузен Байл, тоже бесшабашный малый, собирался на своей “Ветке” отплыть из Марадона на юг, до Беломостья и дальше, а из Беломостья добраться до Кэймлина особых затруднений не представляло. Так что накануне отплытия “Ветки” Боб поднялся на судно и спросил Байла.
     - А кто ты такой? - неприветливо ответил вопросом матрос с неприятной хитрой физиономией.
     В это время на палубу вышел Байл и, заметив Боба с матросом, заорал:
     - Эй ты, Гелб, тебе нечего делать? Начинай драить палубу да так, чтобы я в ней, как в зеркале, мог увидеть свою физиономию! А ты что здесь потерял, бездельник? – обратился он к Бобу.- А  ну, марш в мою каюту, посмотрим, с какой стати ты приперся на мою “Ветку”!
     Боб удивился. Байл, хоть и слыл порядочным грубияном, но в душе был человеком незлобивым, да и с кузеном у него с юности были прекрасные отношения. Он послушно последовал за капитаном в его каюту, гадая, с чего это кузен так взбеленился.
     В каюте Байл сразу преобразился и обратился к Бобу с извиняющимся тоном:
     - Прости за мою грубость, кузен, но в команде я доверяю не всем. А почему, сейчас объясню.
     Оказалось, Байла в Марадоне нашла некая женщина непонятного возраста (скорее всего, Айз Седай, тем более что недалеко от нее маячил мужчина мощного телосложения - явно Страж) и имела с ним серьезный разговор. Она и сообщила Байлу, что у него на корабле наверняка есть Приспешник Темного, а может быть, и не один.
     - Что же потерял Приспешник на моем корабле? - удивился Байл.- Я честный торговец.
     “Ну, или почти честный”,- подумал Байл, а женщина ответила:
     - Мы знаем тебя, как храброго человека, идущего в Свете. Наступают судьбоносные для нас всех времена. И если тебе не безразличны судьбы нашего мира, ты должен сделать вот что. Скоро к тебе на судно явится твой кузен Боб, тоже личность незаурядная, и ты должен поручить ему вот что…
     - Ты уже бывал в том захолустном Двуречье, не так ли? - спросил Боба Байл.
     - И даже два раза,- отвечал Боб,- в последний раз как охранник некоего торговца Падана Фейна, регулярно наведывающегося туда на праздник Бэл Тайн.
     - Именно это мне сказала пророчица,- продолжал Байл.- В тамошней деревне Эмондов Луг есть двое юнцов, один рыжий, другой чернявый, от них зависит судьба всего мира (по словам пророчицы, конечно). Они должны попасть на мое судно, не подозревая о том, что их туда направляет Свет. Ты должен следить за ними, чтобы не сбились с пути, и быть готовым вернуть их на судьбоносный путь, по возможности не попадаясь им на глаза, а лишь устраняя препятствия с пути. Но Друзья Темного не дремлют, и я сильно подозреваю, что Гелб, тот матрос, с которым ты заговорил, в их числе. Поэтому я был груб с тобой, чтобы он не заподозрил лишнее.
     - Так что тебе нельзя плыть на моем судне,- завершил разговор Байл.- Приспешники Темного, наверное, узнали о моей встрече с пророчицей, и на меня уже напали троллоки, от которых еле отбился. Тебе придется берегом реки добраться до Беломостья, затем до Таренского Перевоза и попасть в Двуречье. Я буду плыть медленно, с остановками, чтобы не опередить этих двух парней. А теперь продолжим представление,- расхохотался Байл.
     Кузены вышли на палубу, где Байл закричал, обратившись к Бобу:
     - Вон с моего судна! За бесплатно я не дозволю плыть на моем судне даже своей престарелой бабушке, а не то что сомнительной родне - седьмой воде на киселе!
     И в подтверждение слов Байла его увесистый кулак обрушился на шею Боба, а нога пнула по его заду, и он, едва удержавшись на ногах, поспешил ретироваться на берег.

* * *

     …Позднее Боб удивлялся, почему он так безропотно согласился выполнять задание кузена. Да, он души в нем не чаял, но ведь в таком задании запросто можно было лишиться жизни. Одна мысль о возможной встрече с троллоками ужасала его. Впрочем, видно, все дело было в том, что в очередной раз повеяло духом приключений - почуял конь трубу боевую!
     Как Боб добрался до Беломостья - история целого романа, которую он собирался рассказать на склоне лет (если доживет) своим потомкам (если таковые будут). В Беломостье он в трактире познакомился с менестрелем в летах по имени Том Меррилин, который, как оказалось, тоже держал путь в Двуречье, и они решили продолжить путешествие вместе.
     С Томом путешествовать было нескучно, он рассказывал занятные случаи из своей жизни, и они не заметили, как добрались до Таренского Перевоза, затем благополучно перебрались на пароме через реку Тарен и зашагали по Северному Тракту. Когда они шли мимо Сторожевого Холма, Боб вдруг подумал, что не может полностью доверять малознакомому менестрелю, и решил отделаться от него, под благовидным предлогом направив его в эту деревню:
     - Я думаю, лишние деньжата тебе не помешают, да и жители и особенно детвора Сторожевого Холма обрадуются представлению менестреля. А я подожду тебя в Эмондовом Луге.
     Том охотно согласился с этим планом - то ли у него действительно было туго с деньгами, то ли и он, в свою очередь, не очень доверял Бобу. Путники распростились, и Боб по Старому Тракту (в который перешел Северный Тракт) направился в пункт своего назначения.
     …В деревне ему одним из первых встретился высокий худой человек, скрипучим голосом возвестивший Бобу (да и не только ему):
     - Дурной знак, в Бэл Тайн нет на крышах аистиных гнезд, а Эмондов Луг наводнили чужестранцы. Никогда не было такого. Грядет нечто худшее, попомните еще мои слова.
     Недалеко с хозяином гостиницы (а заодно и мэром деревни) Браном ал’Виром стоял седоватый статный мужчина, который насмешливо спросил:
     - Ты стал предсказателем, толкуешь знаки, Кенн Буйе, так, что ли?
     Рядом с повозкой стоял высокий рыжеволосый юнец, с интересом прислушивавшийся к разговору старших. “Точь-в-точь похож на одного из двух парней, о которых говорил Байл. Вот так удача!” - обрадованно подумал Боб. Пророчица, встретившаяся с кузеном, явно свое дело знала…

Spoiler: показать

<a href="http://www.youtube.com/watch?v=G0xPb3BQAh0" target="_blank">http://www.youtube.com/watch?v=G0xPb3BQAh0</a>

[Мефистошик]

Мэтрим Коутон

 Мэт Коутон всегда считал себя юношей с чувством юмора. Шутки, розыгрыши, подтрунивание - в этом был весь он. Мэт считал день прожитым зря, если в этот день ему не удалось никого разыграть. В самые успешные его дни весь Эмондов Луг становился "соучастником" - слова "жертва" Мэт старался избегать - Коутоновых шуток. День за днём без устали Мэтрим придумывал все новые и новые розыграши. В некотором роде это можно было считать его профессией, даже призванием. И как всякий человек, искренне влюбленный в то, чем занимается, Мэт не мог понять тех, кто не оценивал по достоинству его проделки.
 Вот взять, к примеру, жену мастера Лухана, Элсбет. Сотню раз Мэт слыхал слова о том, что крупные женщины более добродушны и лучше воспринимают юмор, чем худые. Но Элсбет будто бы взяла на себя миссию опровергнуть эти слова. И всё из-за сущей ерунды. Ну подумаешь, поставил ведро холодной воды на двери кузни. Мастер Лухан дважды попадался на эту уловку - и хоть бы что. Посмеялся, сменил портки - благо из верхней одежды на кузнеце был лишь фартук, да и пошел себе дальше. Кто ж знал, что в тот раз в кузне была Элсбет? Чего она вообще делала на кузне? Не то, чтобы Мэт сомневался, что Элсбет способна надеть подкову на лошадь, не слезая с нее, но место женщины - на кухне, так ведь? Будь она там, где должна, всё прошло бы без сучка, без задоринки, как проходило всегда (тут Мэт слегка погрешил против истины). В общем, по всему выходило, что миссис Лухан сама виновата в случившемся. Но это не отменяло того факта, что появления Мэта в окрестностях дома Луханов в ближайший месяц следовало всячески избегать.
 Или взять, скажем, Джона Коплина, который как раз гнался за удирающим Мэтом с деревянным кийком толщиной в кузнецову руку. Коплины, в принципе, все не славились наличием чувства юмора, но старина Джон был едва ли не худшим из них. И чего было так кипятиться из-за щепотки ледяного перца, которой Мэт натер висевшие на бельевой веревке портки Джона? А главное, с чего этот треклятый Коплин решил, что это проделка Коутона - Мэт был практически уверен, что никто не видел его у бельевой веревки Коплинов. По хорошему, Мэтриму вообще не стоило убегать от Коплина, сказал бы, мол, не в курсе, что случилось и чего это Джон так выпрыгивает из штанов. 
 Мэт прыснул от этого незатейливого каламбура и резко свернул за угол, тут же - за второй и резко замер. Едва дыша, он подождал, когда Коплин пронесется мимо него и, незамеченный, отправился в противоположном направлении. Что ж, еще один двор придется избегать в ближайшее время. Сделав себе мысленную пометку, Мэт огляделся, чтобы понять, куда его занесло и вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Первой мыслью было, что Джон разгадал его маневр и вернулся. Но Мэт вспомнил фамилию своего недавнего преследователя и понял, что дело в другом. Резко обернувшись, юноша увидел настоящий источник беспокойства. На самой окраине Эмондова Луга, практически у кромки леса стоял всадник. Его лошадь замерла, словно была вылеплена из воска, да и сам всадник, тело и голову которого едва ли не полностью скрывал длинный черный плащ, не двигался. С плащом было что-то не так, но эта мелочь меркла на фоне того, что было не так с самим всадником. С ним было что-то сильно не так, но что именно, Мэт понять не мог. Юноша даже не видел глаз этого странного - человека? - но был уверен, что тот смотрит точно на него. И не просто смотрит, но смотрит с такой ненавистью, как будто Мэт сделал что-то крайне нехорошее не то с ним самим, не то с его кобылой. Хотя Мэт мог бы поклясться, что не только никоим образом не подтрунивал над черноплащником, но и никогда бы не отважился на то, чтобы сделать это. Впервые в жизни Мэтрим Коутон с первого же взгляда понял, что у кого-то ни на гран нет чувства юмора. Вне всякого сомнения, это было признаком очень опасного человека. Мэтрим попятился, споткнулся о камень и распластался в пыльной дороге. А когда вскочил, на том месте, где несколько мгновений назад стоял странный пришелец, уже никого не было. Выругавшись про себя, Мэт поспешил домой. Но но протяжении всей дороги не мог выбросить из головы черного всадника, силясь понять, что же именно в нем показалось Мэту таким странным.

 

* * *

 Третий день после той встречи Мэт пребывал в возбужденном состоянии. Приближающийся Бэл Тайн лишь добавлял ему поводов для такого состояния. В подвале заброшенной лачуги Нэйсмитов вот уже двое суток томился огромный барсук, которого Мэт поймал с Дэвом, чтобы запустить на Лужайку накануне праздника. Несколько бельевых веревок были аккуратно надрезаны и ожидали масштабных стирок, стабильно устраеваемых хозяйками перед Бэл Тайном. Плюс несколько закинутых удочек в виде страшных басен, рассказанных малышне, ожидали своего логического продолжения. Особую надежду Мэт полагал на историю о ночном овцеволке, сочиненную им два дня назад и рассказанную у костра Ивару и Кевину. Мэт даже приглядел подходящую овцу, отличающуюся большим размером и заготовил ведро сажи и банку прокисшего вишневого варенья для декорации.
 Однако в настоящий момент все мысли и проекты Мэтрима были на некоторое время отложены. Причной тому были, во-первых, чужестранцы, что принялись съезжаться в Эмондов Луг, будто им тут медом намазано. Как будто мало было того черноплащника. Хвала Создателю, тот больше не появлялся, но вместо него явились другие. Да не с Таренского перевоза (что с одной стороны было хорошо, поскольку все знали, чего от таренцев можно ожидать, а с другой - плохо, так как все знали, чего от таренцев можно ожидать), а не пойми откуда. Тут тебе и непонятный усач с женоподобным пареньком, и одинокий юнец с едва пробивающимися усами. Ну а про сурового воина, сопровождавшего благородную леди, и вовсе не стоит говорить. Точнее говорить-то как раз стоило, да только кому? Все в Эмондовом Лугу были и так наслышаны о чужаках - слухи в Двуречье расползались быстрее любого скакуна. Единственным человеком, который был не в курсе, был... Впрочем, он-то и был второй причиной, по которой Мэт ненадолго отложил свои розыгрыши.
 Хвала Создателю, Ранд ал'Тор, наконец появился в Эмондовом Лугу. Вместе со стариком Тэмом, разумеется, и с двуколкой, груженной сидром. Немедленно отложив все планы, Мэтрим осторожно пристроился позади Белы и повозки, и проследовал за ал'Торами до самой гостиницы. Где, воспользовавшись тем, что Тэм с Рандом отвлеклись на старого брюзгу Буйе, прокрался вдоль повозки и остановился в нескольких шагах от ал'Тора.
 - Пойдем, Ранд, пока они тут спорят. Пока тебя на работу не запрягли. Мы с Дэвом заловили большого старого барсука, он ворчит вовсю, его ж прямо из норы выдернули. Вот мы его сейчас на Лужайку выпусти и поглядим, как девушки забегают.
 Ранд широко улыбнулся, но затем покосился на своего отца и ответил:
 - Я обещал разгрузить сидр. Так что можно встретиться попозже.
 Мэт закатил глаза. Ранд был в целом отличным парнем, но слишком уж правильным. Хотя где-то в глубине души Мэт понимал, что друг прав, но не мог не оставаться собой, потому произнес:
 - Таскать бочки! Пусть я сгорю, да лучше мне в камни играть со своей младшей сестренкой. Что ж, я знаю кое-что получше барсука. В Двуречье - чужаки. Прошлым вечером...
 Некоторое время Мэт излагал Ранду новости, затем слушал рассказ друга о встрече с верховым черноплащником. Последний факт сильно взволновал Мэтрима, однако он постарался сдержать свои эмоции на этот счет, хоть Ранд и был одним из лучших его друзей.
 Когда поток новостей с двух сторон иссяк, Мэтрим осторожно попятился назад.
 - Ладно, Ранд, был рад тебя видеть, но, пожалуй, я подожду тебя где-нибудь в другом месте. А то знаю я твоего па, сейчас так завернет, что и я буду бочки таскать вместе с тобой. Нет уж, извольте. У меня и так сегодня предстоит тяжелый день.
 Ранд вопросительно посмотрел на друга. Мэт вздохнул.
 - Нужно повидаться с Найнив.
 От этих слов Ранд аж присвистнул. Юноши синхронно оглянулись, однако старшее поколение было слишком занято спором, чтобы придать значение какому-то свисту.
 - Самому идти к Найнив? Мэт, дружище, ты часом не болен?
 - Ха-ха, - иронично пробурчал Мэтрим. - Очень смешно, Ранд. Как будто ты не знаешь, что без крайней нужды я к нашей Мудрой не сунусь. Однако до меня дошли слухи, что сегодня кто-то подбросил ей в дом барсука. И она полагает, что это был я.
 - А это был не ты, - полуутвердительно, полувопросительно шепнул Ранд.
 - Кровь и пепел, нет! Ранд, это же Найнив! Мне слишком дорога моя спина, чтобы проделывать такое с ней.
 - И после этой истории ты все еще хочешь выпускать барсука на площадь? - скептически заметил ал'Тор.
 Мэт задумался. Но ненадолго.
 - Ранд, ну это же совершенно разные вещи. И потом, это как раз будет убедительным доводом в мою пользу. Не могу же я проделать один и тот же фокус дважды за день.
 В ответ его собеседник лишь закатил глаза.
 - Держу пари, это Ивин. Парень далеко пойдёт, но я должен взять его под свое крыло и объяснить ему, с кем подобные шутки проделывать не стоит. Надеюсь, ему хватит ума послушать меня...
 В этот момент Мэту показалось, что Тэм ал'Тор бросил мимолетный взгляд в его сторону, посему поспешил ретироваться.
 - Ладно, как закончишь с бочками, найди меня. И обязательно сделай это до того, как найдешь Эгвейн, я не хочу пропустить эту встречу ни за что на свете.
 И хрипло, дабы не привлечь внимание старшего поколения, рассмеявшись, Мэтрим Коутон, поспешил ретироваться с площади перед гостиницей, пока никто из взрослых мужчин не придумал для него занятия. Занятия Мэт не любил почти так же, как людей без чувства юмора.

[Пингвинчег]

Джаман Лоур

Джаман давненько не бывал в Эмондовом Лугу и почти ничего тут не помнил, но найти кузницу было несложно. Накануне Бэл Тайна, когда во всех домах кипела уборка, хозяева оценивали урон, нанесенный зимними вьюгами, а фермеры со всей округи съезжались в "Винный Ручей" в ожидании праздника и прибытия первых торговцев, работы у кузнеца было навалом, и звон молотов был слышен далеко.
Джаман бросил взгляд на сына. Тот по-прежнему не выражал особенного восторга по поводу затеи отца, однако царившее вокруг предпраздничное оживление, похоже, несколько смягчило его. По крайней мере, утро не началось с долгих уговоров о необходимости встать и поесть, как предыдущие. Ничего, еще спасибо скажет. Сам Джаман не сомневался в своем решении ни на секунду. Ну какой из него воспитатель? Чему он может научить парня? Ковырять землю да мало-мальски копьем тыкать? Ну нет, коли сам он не может толком ничего дать сыну, нужно найти того, кто сможет. Тогда-то Джаман и вспомнил о кузнеце из Эмондова Луга. Всякий, кто сталкивался с работой Харала Лухана, отмечал, что тот - кузнец что надо. Да и в Эмондовом Лугу всегда было... спокойно. Тихий уголок, где ничего не происходит. Пусть сын тут наберется ума-разума. А там уж сам решит - вернуться к отцу на ферму, или, как Джаман когда-то, отправиться путешествовать.
Тем временем Джаман с сыном дошли до кузни. Харал был там - его молот ритмично взлетал вверх и со звоном падал вниз, кузнец же успевал еще следить за работой подмастерий. Когда один из помощников передал ему просьбу Джамана, Харал передал работу широкоплечему подмастерью и, вытирая лицо и руки, направился к пришедшим.
...

что-то пока нет особого вдохновения, может допишу еще завтра

[София Шавро]

Нэнси ал' Руг

Под перестук и дребезжание  чугунных котелков и прочей  кухонной утвари    фургон  торговца порогрохотал по тяжелым балкам Фургонного моста. Когда  он доехал   до гостнницы  расположенной  в центре Эдмондового Луга, возница  остановился.  Рядом спешились два охранника, сопровождавших купца, торгующего  дорогостоящей кухонной утварью. Сам  купец,  поспешно преодолев крыльцо,  решительно толкнул массивную дверь и, оказавшись в гостинном зале довольно приличных размеров,  зычно вопросил:
- Эй,  кто-нибудь!  Хозяин здесь есть?
На  его голос вышла невысокая  стройная женщина с толстой седой косой в фартуке, перепачканном мукой. За ней тянулся шлейф упоительных запохов свежей выпечки и   ароматов мясной похлёбки.
- Муж сейчас в конюшне на заднем дворе.  Вам, мастер Фетим,  он срочно нужен? Может проходите,  распологайтесь, отдохните  с дороги.  Вы,  видать, ещё не завтракали. И людей своих зовите,  места и еды хватит на всех.

- Спасибо, миссис ал' Вир, - поблагодарил торговец, неоднократно  заезжающий в этот глухой угол Андоррского королевства. - Только вот ... - Он слегка замялся и сообщил :
- Я тут из Беломостья  вам гостью привёз... она представилась мне кузиной вашего мужа, мастера Бранделвина...  Она там..  в фургоне... -  И торговец    кивнул головой в сторону окна, гостинного зала, в котором виднелся его фургон.
- А, мастер Фетим, рад вас видеть,   вы нынче, что-то рановато. Я вас не раньше  ярмарки  на Бел Тайн  ожидал. А тут вы к первому сабана подоспели.
- Да вот пришлось мне  к вам в Эдмоддов Луг прямо из Беломостья, никуда не заезжая,  прибыть. Меня ваша  вдовая кузина упросила подвзти её к вам.
- Это  что ли Нэси? - Удивился  ал' Вир.- Она  овдовела? Старый плут ал' Руг престваился, выходит? Вы хоть знаете, когда?  Мы тут  и не знали ничего... Я давно их обоих не видел...  Они сюда после того, как перебрались в Беломостье, да занялись торговыми делами и носа не показывали.   Я  к ним однажды вечерком  заходил лет пятнадцать назад, когда  был по делам в городе... Но у них там такой ужас в доме творился... Я было вступился за Нэнси... Да потом пожалел... ещё и виноватым остался...
- Не знаю  точно,  когда  это произошло... - Отозвался торговец и опять кивнул в сторону окна. - Вы сами всё узнаете от самой вдовы... Она это... Ну ... в общем.. - Торговец смущенно замялся. - Она всю дорогу горе своё заливала... Сама она с фургона вряд ли дойдёт сюда... надо подсобить...

Spoiler:  лицам очень впечатлительным и беременным женщинам не смотреть  • показать

Вид вдовой кузины   произвёл на семейство ал'  Виров неизгладимое впечатление. Её извлекли из фургона и с трудом доставили в комнатку на втором этаже, сразу возле лестницы.
Прошла неделя после  такого эффектного появаления    вдовой Нэнси.  Забота и радушное внимание родственников привели  Нэнси в надлежащий вид.   Отмытая, причёсанная  и одетая  в подобающий наряд Нэнси уже  являла весьма почтенный вид и изо всех сил старалась помогать миссис  ал' Вир и на кухне,  и в гостинице.

- Знаешь, мой дорогой, - Сказала как-то вечером перед сном мисис ал'  Вир мужу,  расчёсывая свои волосы и заплетая их на ночь, - мы правильно сделали с тобой, что не отказали в приюте твоей кузине Нэнси.  Она теперь хоть на приличную женщину стала похожа.  Работы она никакой не чурается, хоть и постоянно бормочет проклятья  своему  покойнму мужу.   Но,  я думаю, что он это заслужил. Он очень плохо с ней обращался,  всячески оскорблял...
- Поколачивал он ее, не приведи Свет, уж очень сильно... - Заметил  муж - Я сам  тогда в Беломостье видел, как он зверем на неё накинулся... Я было стал на защиту,   и хорошенько его проучил... Но  Нэнси мне спасибо тогда  на утро не сказала, а ещё и обвинила в том, что я её мужа покалечил... Я тогда сразу от них ушёл и решил больше никогда не вмешиваться в их житьё-битьё...
- Любила она его... - Вздохнула миссис  ал'  Вир. - По началу любила...  Но ты сам знаешь, как это бывает: от любви до ненависти - совсем недалече.
 

"Maybe you have to know the darkness before you can appreciate the light.”
  Madeleine L'Engle   *A Ring of Endless Light*

[kpods]

Дана ал'Фар

В доме было холодно. Руки и ноги зябли даже под одеялом, и Дана изо всех сил оттягивала момент, когда ей нужно будет откинуть покрывало и встать босыми ногами на плетеный коврик. Девушке казалось, что за прошедшие месяцы она уже привыкла к тому, что у нее постоянно мерзнут пальцы, но весенняя стужа пробирала до самых костей похлеще мороза в середине зимы. Если, конечно, это можно было считать весной.
   На носу был Бэл Тайн, но в воздухе по-прежнему пахло холодом. И запах этот Дане очень не нравился: это была не та морозная свежесть, что витает над выпавшим снегом, скорее, так мог пахнуть давно заброшенный погреб, или пещера, или склеп…Найнив и Эгвейн тоже беспокоились. Пускай Мудрая и её ученицы никогда не говорили об этом вслух, но взгляды, которыми они обменивались в течение последних недель, были весьма красноречивы. Приближающийся праздник только усугублял тревогу: старики бурчали на погоду и на затянувшуюся зиму, и требовали ответа от Мудрой. Но Найнив на все вопросы о том, что слышно в ветре, лишь хмурилась и дергала себя за косу. Нрав у Мудрой был тяжелый, потому односельчане стали одолевать расспросами учениц. Эгвейн, правда, быстро отвадила назойливых посетителей резкой отповедью, и Дана – по природе своей более терпеливая и сдержанная, - одна выслушивала нытье Кенна Буйе и жалобы Коплина на холод. Как будто они больше всех страдали от капризов погоды, как будто сама Дана не мерзла по утрам в остывшем за ночь доме.
   Однако, что толку думать о холоде. Мечтами очаг не развести…Дана вздохнула и выпростала правую руку из-под одеяла, а затем резко откинула его полностью. Она давно заметила, что неприятные вещи лучше делать сразу, не откладывая. Более приятными они, конечно, от этого не становятся, но так, по крайней мере, можно сберечь драгоценное время, которое можно потратить на полезные и важные вещи. Например, на колку дров.
   Каждый раз подходя к поленнице, Дана радовалась, что Создатель не обделил её ростом и силой в руках. До госпожи Лухан ей, конечно, было далеко – та, говорят, могла и лошадь остановить на скаку – но с топором Дана управлялась вполне ловко. Ценное умение, если живешь одна на ферме в нескольких милях от деревни, до ближайшего соседа – ал'Тора - двадцать минут ходу через лес, и у твоего порога не стоит очередь из парней, желающих оказать посильную помощь. Раньше решать хозяйственные вопросы помогал Альдин – жених сестры, но, с тех пор, как они с Лилой поженились и переехали в его дом, визиты прекратились. Лила наслаждалась семейной жизнью, на подходе у них был первый ребенок, и Дана не винила сестру за то, что она перестала интересоваться её жизнью. Лила и так слишком долго ждала, пока Дана повзрослеет, и её можно будет предоставить самой себе. Спасибо и на том, что Альдин подсобил с дровами на зиму, а сестра оставила ей почти все запасы, которые они заготавливали прошлым летом. Если подумать, Лила напоследок сделала для неё все, что было в её силах.
   Дана набросила плащ, подула на окоченевшие руки и вышла на улицу. Чтобы попасть к поленнице нужно было обогнуть дом. Между его задней стеной и лесом лежала полоска огорода – абсолютно черная и удручающе голая. Дана выбирала поленья из ящика и размышляла о том, насколько еще хватит её запасов. Просить помощи у Лилы после всего, что она уже для неё сделала, было низко, у Найнив – попросту стыдно. Нет, односельчане, конечно, помогли бы одинокой девушке, тем более, ученице Мудрой, но Дана желала сохранить свое отчаянное положение в тайне. Что это было – гордость или глупость – покажут ближайшие несколько недель. В конце концов, её всегда может прокормить лес.
Девушка взвесила в руке последнее полешко, оглянулась на темнеющие невдалеке ели и сразу же подобралась: в тени вековых деревьев Дана увидела силуэт. Незнакомец в черном плаще практически сливался с деревьями, он стоял, не двигаясь, и смотрел на восток, в сторону деревни. По спине девушки пробежал озноб, не имеющий ничего общего с ледяным ветром, который раздувал полы её плаща.
Люди, родившиеся и прожившие жизнь в Эмондовом Лугу, мало знали о страхе и чувстве опасности. Они могли тревожиться об урожае, беспокоиться о погоде, переживать, что не опоросится свинья, но страх за свою жизнь им, пожалуй, был неведом. Самыми опасными вещами здесь, в Двуречье, был посох Мудрой, нытье Кенна Буйе и глупые шуточки Мэтрима Коутона. Дана прожила в деревне все свои восемнадцать лет и только сейчас впервые узнала, что такое ужас: настоящий, всепоглощающий и беспричинный. Она не могла сказать, что её доконало окончательно: то, что фигура внезапно повернулась в её сторону, или то, что полы плаща незнакомца при этом не шевельнулись, но в тот момент Дана, наплевав на логику и здравый смысл, перехватила топор поудобнее и бросилась обратно в дом. Она закрыла дверь, подперла её табуретом и затаила дыхание в ожидании. Спустя полчаса она уже не чувствовала ни рук, ни ног, ни деревянной рукояти топора. Девушка подползла к окну и осторожно выглянула наружу. Ничего. Силуэт у леса исчез. Она полчаса дрожала понапрасну. Впрочем, Дана не отбрасывала возможность, что незнакомец сейчас стоит, прижавшись спиной к стене у входных дверей и только и ждет, когда она их откроет. В другое время девушка бы только посмеялась над своими мыслями, но тело еще помнило, как его внезапно пробила паническая дрожь, потому Дана решила выйти из дому не совсем традиционным путем – через чердак. На корточках она проползла под метелками из сушеной ромашки и мать-и-мачехи ко второму выходу с крыши и спустилась с чердака, опасливо оглядываясь после каждой ступеньки. Во дворе, как и возле леса, никого не было, но чувство опасности, разлилось в воздухе и окончательно отравило его.
   На раздумья, что ей делать дальше, Дана потратила всего лишь несколько мгновений – ей нужно было к людям, оказаться в теплом трактире, выпить чаю с пряниками госпожи ал`Вир, послушать очередные байки Коутона, перекинуться парочкой слов с Эгвейн и Найнив. Путь в деревню Дана преодолела практически бегом. И только зайдя в трактир и поймав на себе удивленный взгляд Брана ал`Вира, осознала, что все еще держит в руке топор.

[lionel]

   Маккалей Коплин

   Почему-то считается, что домой возвращаться легко, ноги, мол, сами ускоряются от нетерпения. Но Маккалей Коплин никакой легкости не ощущал и в помине. Возможно, сказывалась усталость от вынужденной зимовки в горах Тумана, когда неожиданный осенний буран засыпал перевал и сделал попытку возвращения в Эдмондов Луг до весны не только чрезвычайно трудной, но и смертельно опасной. Из-за чего пришлось спускаться в долину и срочно готовить запасы питания и дров на зиму. Благо еще, что летний лагерь был подготовлен на славу, а довольно просторная пещера, которая до поры до времени использовалась как укрытие для старенького мула Скотинки, также успешно могла выполнять функции хранилища припасов.
   С другой стороны, местами обледеневшая, а местами и раскисшая дорога также не способствовала быстрому передвижению. Скотинка – животное своенравное, его и летом не очень-то поторопишь, а в таких условиях – не слишком  и разумно.
   Впрочем, если уж совсем честно, старина Маккалей и сам не горел желанием побыстрее попасть домой. Если бы не кончались припасы, он, вполне возможно остался бы в горах еще на одно лето. Некоторые пока не исследованные склоны словно умоляли пройтись по ним киркой, обещая открыть свои богатые золотоносные жилы. Да и стыдно в очередной раз возвращаться домой с пустыми руками, насмешек не оберешься.
   Хотя с другой стороны, эта изматывающая дорога успела немало опостылеть. Мысль о приятном тепле, исходящем от камина и согревающем усталые ноги, по своей приятности уступала лишь мечте о теплом гроге, изгоняющем зимнюю стужу и из промокших ног, и из онемевших пальцев, и из отупевших от однообразия и скуки мозгов. Приободренный сладостной перспективой Маккалей легонько хлопнул по крупу своего четвероного помощника, сопровождая это почти ласковое движение словесным увещеванием:
   - Ну давай, старик, давай. Еще немного осталось.
    «Старик» похоже внял, а может просто дорога на небольшом склоне стала посуше и поровнее. Как бы то ни было, но темп движения заметно вырос, если удастся его поддерживать, то  в Эдмондов Луг они попадут задолго до захода солнца.
   Маккалей вспомнил, с каким радостным предвкушением вначале прошлого лета он по этой же дороге двигался в противоположном направлении. Тогда, наслушавшись разговоров заезжих торговцев о золотом прииске в горах Тарабона, он внезапно осознал, что от  Эдмондова Луга до Гор Тумана рукой подать, а ведь это по сути тот же хребет, в котором каждый день лопатой гребут денежки ушлые тарабонцы. Если благородный метал добывают там, то почему его должно не быть в седых двуреченских горах?! В теории все выглядело предельно просто и понятно. Бурные горные ручьи и речки размывают горную породу, в том числе и частички содержащегося в ней золота. Все это богатство устремляется вниз, чтобы осесть где-то на равнине, там, где течение замедляется настолько, что его уже не хватает для того, чтобы переносить не только крупные самородки, но и небольшие крупицы тяжелого метала.  Особенно хороши излучины рек, которые часто являются настоящими сокровищницами, в которые неутомимые речные потоки столетиями откладывают несметные богатства, только и ждущие своего неугомонного искателя.
   Надо только найти такую излучину и тогда – прощай бедность, прощайте вечные пересуды и нравоучения самодовольной родни. Сердобольные тетушки перестанут докучать вечным сватовством и указками: «Будь как кузен Харпер! Посмотри, как он удачно женился на Сью Баскер, какое приданое он за ней взял!» Можно подумать, что в приданом счастье, как бы такая удача не вылезла кузену боком. Судя по тому, как они живут, не понятно, что случится раньше: то ли Харпер спустит все приданое на выпивку и игру в кости, то ли Сью окончательно выбьет с него дух своей огромной скалкой.
   Маккалей криво усмехнулся. Странная все таки штука жизнь. Почему-то паршивой овцой в многочисленном семействе Коплинов считают его, а не кузена Харпера, не дядюшку Чарли, не братца Фокса в конце концов. Хотя наверное в этом есть своя логика. Обычно яблочко от яблони не далеко падает, но это явно не про Маккалея, который с детства если брал с кого-то пример, то уж точно не с Коплинов, и даже не с Конгаров. В общем и целом, он конечно любил свою родню, хотя каждого в отдельности любить было довольно трудно. Тот склочник, тот лодырь, третий забулдыга… Впрочем все это не важно, родню не выбирают, ее плетет Колесо как само пожелает, надо любить ее такой, какая она есть. Но Маккалею всегда хотелось чего-то большего. Например в юности он мечтал стать лучшим лучником Двуречья, годами упражняясь в стрельбе и модернизируя свой лук и свои стрелы. Он возможно бы однажды им и стал, если бы дьявольская меткость Тэма ал'Тора с его уму не постижимыми фокусами с пламенем и пустотой. Маккалей раз сто слушал объяснения Тэма, но увы, ничего похожего достичь не удавалось. Разве что только в отдельности. Вначале – пламя желания победы, а затем – душевная пустота от очередного поражения.
   Старый мул внезапно притормозил, одновременно Маккалей ощутил на себе чей-то взгляд. Вдали послышалось волчье завывание. Странно, Скотинка вряд ли бы останавливался, если бы опасность не была довольно близко. Может где-то в кустах рысь? Но осторожность не помешает, Маккалей снял с плеча лук и вытащил стрелу из колчана.
   - Спокойно, дружище, прорвемся, - он потрепал мула по холке и тот засеменил дальше.
Влажный западный ветер нес издалека запахи хвои, шишек и перепрелой травы, никакой опасности в нем не чувствовалось, впрочем ветер дул сзади, а недобрый опасный взгляд чувствовался где-то впереди. Если он был, ели это не было игрой воображения.
   Солнце, истинное воплощение Колеса Времени, уже перевалило высшую точку и начинало клониться к закату. Надо было поторапливаться.

[Siddy]

Эгвейн ал'Вир



В комнате было чисто. Подушки лежали на кровати поверх покрывала, нигде на ткани не было ни малейшей складочки — как и любила Эгвейн. Занавески обрамляли небольшое окно комнаты, только кое-где по белой ткани шел красным вышитый узор. Цветок на подоконнике только пустил стрелу, она тянулась к солнцу — его явно не хватало в этом году, чтобы появился бутон. Эгвейн сдвинула горшок чуть правее и кивнула — так было намного лучше.
Крепкие башмаки, скромное, но добротное платье, тяжелый плащ с капюшоном. Руки Эгвейн на мгновение замерли, а потом она осторожно перебросила назад косу — предмет ее гордости, которую она только этим утром тщательно заплела первый раз в своей жизни. Завтра, завтра она будет танцевать с другими девушками у Весеннего Шеста и будет это делать лучше всех.
Этот Бел Тайн должен быть незабываемым, и, возможно, Ранд будет танцевать с ней. Эгейн покрутилась на месте, улыбаясь, а затем ее лицо приняло строгое выражение, как и подобало ученице Мудрой. Пусть Ранд и старше на два года, за ним нужен присмотр, как и за всеми мужчинами, которые только кажутся сильными, но на деле ничем не отличаются от детей. Эгвейн решительно накинула капюшон на голову и открыла дверь.

[Schrödinger]

Фердинанд Эгир

Утро не задалось. Ночевка в лесу никого не сделает счастливее, правый бок все еще ныл о непереносимой твердости земли. Эта ода боли становилась сильнее когда шаг Персиваля сбивался. Но, все же, утешал себя Фердинанд, это лучше чем ночевать в Таренском перевозе, или как там называлась эта деревенька на переправе. Один вид постоялого двора наводил мысль о клопах и не стираных простынях. Невыносимо.
Длинные, золостито рыжые волосы Фердинанда развевались на ветру и казались неестественно яркими на фоне унылого пейзажа не собирающейся уходить зимы. В их имении запасы уже истощались, а в иных местах люди были на грани города. Так еще и своевольная кузина решила сбежать. Его отец надеялся на удачный альянс, к тому же её семья была ближе в линии наследования Львиного трона, так что с её исчезновением его отправили на поиски. В глубине души Фердинанд обрадовался её исчезновению, потому что она была самой большой занозой в его самолюбии - даже с мечем она управлялась лучше. Отец всегда отзывался лестно о дочери своего друга, и теперь, идя по её следу, котоырй вёл в Горы Тумана, он размышлял о том, куда бы она могла еще поехать, если эта ниточка окажется ложной.
- Персиваль, скажи на милость, когда таки прийдет весна? - обратился Фердинанд к своему коню, а тот глянув на него искоса, фыркнул, и не заметив в руках у всадника угощений, отвернулся обратно на дорогу.
- Да я согласен, что в этом году всё идет не правильно.... - поежившись на ветру Фердинанд наконец понял что его беспокоило последние полчаса, и он внимательно осмотрелся - дорога была такой же пустой как и ранее - Персиваль, тебе не кажется что за нами следят? - конь повел ушами - Ну да, ну да, тебе все равно, главное чтоб не волки. А если тот кто следит даст морковку, вообще будете лучшими друзьями.
Еще какое-то время поездки в удручающей тишине, резко выделялись одинокие вскрики воронов, от которых шли мурашки по коже. Наконец, тишина разбилась далеким гулом голосов, запахом домашних очагов. Начали попадатся в дома и наконец они с Персивалем выехали в небольшую деревушку. Она выглядела поопрятнее чем Таренский перевоз, и, глядя на единственное здание с черепичной крышей в Фердинанде воспрянула надежда на сон в сносной кровати.
В постоялом дворе приятно пахло, так что он заплатил за комнату, закинул туда сумки и пошел ставить коня в конюшни. В его отсуствие Персиваль попытался пожевать подол некой девицы с косой, которая, как отметил про себя Фердинанд, была весьма хороша собой, и весьма грозна, судя по палке и недовольному выражению лица...
- Прекрасная леди, прошу простить моего коня за этот неприятный инцидент. - Он как можно галантнее поклонился, и, чуя не ладное, ловко схватил коня под узду и увел в конюшню. Там, на его удивление, стояло еще два великолепных скакуна. Персиваль потоплатся и решил что стойло волзле грозного черного жеребца тамое то и, глядя на конюха, Фердинанд понял, что чистить кона он будет сам. Взяв у конюха все нужное, отсыпал корма, он начал приводить Первисаля в порядок. Это был прекрасный гнедой конь с белой звездочкой во лбу. Как ни странно, устрашающий сосед только грозно фырчал, но смирно стоял у себя в стойле и не создавал проблем. Расчесывая гриву, он решил заплести ему косу, на манер виденых в деревне у девушек, и вплел туда ленту, которую ему дал брат. Все таки Фердинанду больше всего нравилось с распущеными волосами. Пока он делал произведение парикхмахерского искуства, Персиваль залез носом в брошеную на землю сумку и нашел там яблоко и довольно захрустел. Воздев очи горе и увидев деревянный пололок, Фердинанд тяжело вздонул, завялал сумку, хотя он был уверен что не оставлял его открытой, доплел коня, вернулся в комнату, переоделся в свежее, и спустился в главный зал.

[Lucia]

Орен Дани

Орен медленно плелась вдоль опушки леса. Она чертовски устала. Одно радовало - до ближайшей деревни осталось совсем чуть-чуть. Очень хотелось найти место на ночлег и передохнуть, а то может и заработать немного - последнее время дела шли не очень и денег оставалось немного. Но Орен не унывала, она в принципе была оптимистом по жизни. Когда не злилась на эту самую жизнь за очевидно несправедливое отношение к ней, конечно же. А жизнь была к ней ой как несправедлива - как же иначе? Мать наряжала её в хорошенькие платьица даже не задумываясь над тем насколько это бесило Орен и заставляла учиться обращаться с тестом. Шутка ли вся семья - пекари. Сама же Орен с детства тянулась к музыке. Сначала дудка, подаренная ей проезжим торговцем, случайно услышавшим её ссору с матерью на тему её увлечений. Затем флейта - волшебная, чарующая. Играя на флейте Орен любила мечтать, представляя, как узор сплетается вокруг этих звуков. Потом лютня, изящная и утонченная. И, конечно же, её неотъемлемая часть - её голос. Нет, конечно, он появился не в последнюю очередь, он всегда был её частью. Но началось всё с дудки. Простой и незамысловатый инструмент поглотил все её мысли вместе с теми обрывками свободного времени, которые у неё иногда находились. Она играла на крыше дома, в своей комнате, на лугу, на улице - где угодно. И реакция на её игру была разная - мама ругалась, соседка торговка всегда стремилась её прогнать, опасаясь, что своей игрой Орен распугает ей всех клиентов.Самым, наверное, забавным в тот период её обучения игре на дудке была реакция гусей и детишек, пасших их. Гуси сначала с заметным интересом слушали её. Наверное услышали знакомые звуки. Потом они медленно стали наступать на неё и в этот момент Орен нешуточно напряглась - шутка ли стая гусей медленно идёт к тебе. А если щипаться начнут? Орен держалась стойко и доиграла мелодию до конца, однако, видимо, всё её беспокойство было прекрасно по ней заметно - иначе почему детвора так веселилась глядя на неё? Она так и не нашла ответ на этот вопрос. Зато стоило ей расслабиться и перестать обращаться внимание на гусей, как они двинулись на неё, шипя, с явно недобрыми намерениями. Дети моментально разбежались, Орен от них не отставала - только пятки сверкали. И все равно один из гусей, самый ловкий, сумел таки ущипнуть её за пятку.
Это было забавное воспоминание и Орен шла улыбаясь. Такие вот забавные моменты предавали ей сил в её нелегких путешествиях (ну разве жизнь менестреля бывает легкой?). Она так погрузилась в эти приятные мысли, что не сразу заметила, как оказалась на окраине деревни. Следующим шагом было выяснить, где находится ближайшая гостиница и договориться, чтобы там остановиться. Долго искать не пришлось - в таких местах гостиница является чуть ли не основным зданием и находится крайне легко. А вот и стола, и сарай. Спать на сене ей не привыкать, а лишних денег платить за гостиницу всё равно не было.

[Тереза]

Эльвира ал'Сойжин

День начался как обычно - ещё затемно Эльвира уже упела подоить коров, вычистить стойла и задать корм, засыпать корма курам и сделать ещё множество всего - работы на ферме всегда хватало, а когда приходиться практически одной со всем справляться, то рассиживаться некогда.
После пары часов работы, почувствовав, как сосёт в желудке, девушка решила, что самое время для завтрака и как раз заваривала чай, когда из своей комнаты, благоухая брэнди вышел отец. Как обычно с утра он был не в настроение
- Что ты тут гремишь, спать не даёшь! Торопишься, на танцульки собралась? лишь бы не работать - гнусавый голос, красныя глаза, запах перегара - в общем, всё как обычно. Эльвира молча быстренько налила в котелок cидра и поставила греться - это было единственный способ немного умиротворить отца
Тот продолжал брюзжать:
- а вот не пойдёшь ты сегодня никуда, кто работать будет, пока ты там парням улыбаешься
Это могло быть и пустой угрозой и твёрдым решением - угадать было невозможно, нужно было принимать меры, если она не хотела провести Бэл Тейн в одиночестве на ферме. Убедившись, что отец не смотрит в её сторону, она подлила в кружку с сидром брэнди. В таком состоянии он и не почувствует, что что-то не так и после нескольких кружек "сидра" будет крепко спать вечером, когда придёт время идте в деревню, на праздник.
Надо же, "кто работать будет"! А что бы тебе, папочка, свой зад от стула оторвать и постараться вспомнить, что это такое - работать!
Разумеется, Эльвира не сказала этого вслух - иначе и креплёный брэнди сидр бы не помог - отец вопил бы целый день и праздник оказался бы под угрозой.