Синдбад-мореход
Они судят, дабы не быть судимыми.
Карл Краус
…Когда же настала *** ночь, Шахразада сказала: “Дошло до меня, о счастливый царь, что халиф поверил искусным речам
Синдбада-морехода и остался доволен подарком, велев отнести его в сокровищницу и хранить как зеницу ока, после чего приказал ему явиться к нему на следующий день.
Ночью Синдбад спал как оглушенный и не смог осуществить свою задумку, дабы назавтра похвастаться перед халифом.
А повелитель правоверных, как оказалось, подготовил для вчерашних дарителей сюрприз: велел выбрать одно из трех трудных дел, с которыми обратились к нему подданные.
Слегка поразмыслив, Синдбад обратился к владыке: “О счастье и отрада своих подданных, да будет правление твое счастливым, по здравому размышлению, я выбрал дело о
трех юношах, и вот почему.
Начну издалека, чтобы лучше был понятен ход моих мыслей. Во время одного из моих путешествий я, чудом спасшись от ракшасов и гулей, добрался до некоего острова, где меня представили царю.
А выйдя от него, увидел я, что все люди, и малые, и великие, ездят на чистокровных конях без седел, и удивился этому и спросил царя:
- Почему, о владыка мой, ты не ездишь на седле? Оно дает отдых всаднику и укрепляет его силу.
- А что такое седло?– спросил царь.– Это вещь, которую мы в жизни не видали и никогда на ней не ездили.
– Не разрешишь ли ты мне сделать для тебя седло? Ты будешь на нем ездить и увидишь, как это приятно,– сказал я. И царь ответил мне:
- Сделай!
И тогда я сказал:
- Вели принести мне немного дерева.
И царь приказал принести все, что я потребую, и я позвал ловкого плотника и стал сидеть с ним и учить его, как изготовляются седла и как их делают.
И я взял шерсти и расчесал ее и сделал из нее войлок, а потом я принес кожу, обтянул ею седло и придал ей блеск, и после этого приладил к седлу ремни и привязал к нему подпруги.
А затем я призвал кузнеца и описал ему, как выглядит стремя, и кузнец выковал большие стремена, и я отполировал их и вылудил оловом и подвязал к ним шелковую бахрому. И после этого я поднялся, привел одного из лучших царских коней и, привязав к нему это седло, подвесил стремена и взнуздал коня уздой и привел его к царю.
И седло понравилось царю и пришлось ему по сердцу, и он поблагодарил меня и сел на седло, и его охватила из-за этого великая радость, и он дал мне много денег за мою работу.
Но это показалось ему мало. И когда как-то сидел я у царя, пребывая в крайней радости и величии, он вдруг сказал мне:
- Знай, о Синдбад, ты стал у нас почитаемым и уважаемым и сделался одним из нас, и я хочу от тебя одной вещи, в которой ты меня послушаешь и не отвергнешь моих слов.
– А чего ты хочешь от меня, о царь?– спросил я.– Я не отвергну твоих слов, так как ты оказал мне благодеяние и милость, и добро, и, слава Аллаху, я стал одним из твоих слуг.
– Я хочу,– сказал царь,– дать тебе прекрасную, красивую и прелестную жену, обладательницу богатства и красоты. Не прекословь же мне и не отвергай моего слова.
Услышав слова царя, я застыдился и промолчал и не дал ему ответа от великого смущения, и царь спросил меня:
- Почему ты мне не отвечаешь, о Синдбад?
– О владыка,– отвечал я,– приказание принадлежит тебе, о царь времени!
И царь в тот же час и минуту послал привести судью и свидетелей и тотчас женил меня на женщине, благородной саном и высокой родом, с большими деньгами и богатствами, великой по происхождению, редкостно красивой и прекрасной, владелице поместий, имуществ и имений.
И я полюбил жену, и она полюбила меня великой любовью, и между нами наступило согласие, и мы пребывали в сладостнейшей жизни и в приятнейшем существовании.
Но счастье смертного недолговечно. Прошел лишь малый срок, и моя жена заболела и, прожив немного дней, умерла. И мои завистники, которым не давало покоя мое возвышение, стали нашептывать царю, что я злой колдун и изжил со света свою жену в каких-то колдовских целях.
Увы, благоволение повелителя тоже не часто бывает долговечным. Царь в конце концов поверил наветам, и один из немногих оставшихся друзей тайком сообщил мне, что владыка решил предать меня лютым пыткам, дабы вырвать признание в колдовстве. Терять времени было нельзя. В ту же ночь я вышел на берег, взял одну из лодок, которые эти беспечные люди не сторожили (воровства, как и седел, на острове не знали), отплыл и вручил свою судьбу Аллаху. Хвала Всевышнему, он и на этот раз не покинул меня, и я после долгих мытарств целым и невредимым добрался до Басры”.
Синдбад остановился. Халиф и его приближенные слушали его историю со все большим недоумением, и владыка спросил морехода:
- История твоя поучительна, о Синдбад, но какое она имеет отношение к предмету тяжбы?
- Терпение, о повелитель правоверных,- отвечал Синдбад,- я наконец добрался до сути дела. Выдав девушку замуж за любого из трех братьев, остальные двое останутся недовольны, между братьями вспыхнет вражда, и те двое могут даже убить счастливца. Нет, это никуда не годится!
- И что же ты предлагаешь?- с интересом спросил халиф.
- Как вы все поняли из моего рассказа, я после смерти моей возлюбленной жены остался вдовцом. А правоверному негоже жить без жены и не оставить после себя наследников. Так что я предлагаю выдать эту красавицу за меня, а уж я выплачу богатые отступные всем трем братьям. В итоге, все останутся довольны - и братья, и я, и ты, о владыка, сумев решить по справедливости эту труднейшую тяжбу.
Воцарилось молчание. Ошеломленные приближенные смотрели на халифа, а он открыл было рот, но потом передумал и взмахнул рукой - то ли зовя казначея, чтобы щедро вознаградить Синдбада, то ли призывая палача, чтобы прилюдно казнить его за подобное предложение…
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
