Миры-что-могли-бы-быть
Привал флудера => Общие обсуждения => Литература => Тема начата: Йен от 16 Апрель 2015, 21:11:11
-
Случайно наткнулась в сети и захотелось поделиться. Отсюда (http://sir-archet.livejournal.com/281786.html):
Про
Мы переспали случайно. Утром
я что-то делал, звонил кому-то,
и, может быть, через полчаса - заметил её глаза.
Густые волосы, высокие скулы.
Вспомнил, как мы вчера уснули.
Что было до этого, прошлым вечером.
Как долго мы болтали о вечном.
Коса. И мини. Длинные ноги.
Манера все время шутить о боге,
футболка в обтяжку, молния сзади,
стоны на автостраде.
- Наверно, хватит уже шататься.
Тебе хоть есть уже восемнадцать?
- Мне? Конечно. Намного больше.
- Прекрасно. Идти можешь?
И вот - нагая в лучах утра.
Смотрит так непривычно мудро,
так странно, что расхотелось есть.
Говорит:
- Я твоя смерть.
И почему-то поверил сразу.
забил на логику, доводы разума,
не вынул даже бритву Оккама,
а взял и спросил прямо:
- Когда?
- Не то что бы очень скоро.
Еще как минимум лет сорок.
Может и больше. Не бойся. Не съем.
Я маленькая совсем.
- А я ведь спрашивал. Спрашивал ведь!
- У тебя совершенно летняя смерть.
Не бойся. Я не хочу тебе зла.
Просто раньше зашла.
Ты так боишься, боишься меня,
ты все тупее день ото дня,
не спишь до одури, морды бьешь,
- ты так умрешь раньше, чем умрешь.
Куришь, дуешь, читаешь дрянь,
все время груб, постоянно пьян,
типа талантливый и ершистый,
а на деле - боишься жизни.
Так вот. Не надо про "смерти нет".
Я есть. Мне нравится черный цвет.
Коты. Истории. И цветы.
И мне нравишься ты.
Сейчас я уйду. Но, вы, люди, поймите
- ваш ангел смерти - ваш ангел хранитель.
Я стану иной, несущей покой -
но запомни меня такой.
Не бойся жить. И меня тоже.
У меня не такая страшная рожа.
Ну, чего чашку в руках крутишь?
- Ты останешься? Чай будешь?..
-
А мне че-то Бродский подвернулся:
Мне говорят, что нужно уезжать.
Да-да. Благодарю. Я собираюсь.
Да-да. Я понимаю. Провожать
не следует. Да, я не потеряюсь.
Ах, что вы говорите -- дальний путь.
Какой-нибудь ближайший полустанок.
Ах, нет, не беспокойтесь. Как-нибудь.
Я вовсе налегке. Без чемоданов.
Да-да. Пора идти. Благодарю.
Да-да. Пора. И каждый понимает.
Безрадостную зимнюю зарю
над родиной деревья поднимают.
Все кончено. Не стану возражать.
Ладони бы пожать -- и до свиданья.
Я выздоровел. Нужно уезжать.
Да-да. Благодарю за расставанье.
Вези меня по родине, такси.
Как будто бы я адрес забываю.
В умолкшие поля меня неси.
Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.
Как будто бы я адрес позабыл:
к окошку запотевшему приникну
и над рекой, которую любил,
я расплачусь и лодочника крикну.
(Все кончено. Теперь я не спешу.
Езжай назад спокойно, ради Бога.
Я в небо погляжу и подышу
холодным ветром берега другого.)
Ну, вот и долгожданный переезд.
Кати назад, не чувствуя печали.
Когда войдешь на родине в подъезд,
я к берегу пологому причалю.
-
Я такая, как есть.....
Не размениваюсь на малость,
Ненавижу я слово «Месть»,
И играю со словом «Шалость».
Я болею от слова «Ложь»,
Умираю от слова «Измена»,
После слова «Прощай» — не вернёшь,
К слову «Помощь» — приду непременно.
Слово «Жди» — улетает вдаль,
Слово «Возраст» — не слышат года,
Всё темнеет от слова «Печаль»,
И горит всё при слове «Беда».
Для меня слово «Дружба» — бальзам,
Как молитва — слово «Любовь»,
Слово «Дети» излечит от ран,
Слово «Верность» согреет кровь.
Очень светлое слово «Душа»,
И двуликое слово — «Лесть»,
Не для всех я порой хороша,
Но такая, какая уж есть.
-
Константин Милалинов, перевод с македонского Сергея Лузана
Тоска по югу
Были бы крылья орла - ими взмахнуть бы
Так, чтоб полётом к родимой стране переметнуться.
До наших мест мне рукой здесь подать вкруг
Чтоб Истанбул да с Курушем мне повидать вдруг.
Свидеть, а греет ли солнце, как встарь, там,
Светит ли мрачно оно точно так, как здесь в дар нам.
Коль, как допрежь, меня тут солнце встретит
Коль так же мрачно оно и здесь светит,
То я в путь дальний враз соберусь - всплеск
Вот и лечу в край иной вдоль кромки небес.
Там, где жаровней вовсю солнце греет.
Там, где звездой небосвод весь усеян.
Мрачно здесь, мраком и я обвит здесь тоже
Чёрный мрак тучей все краски земли уничтожил...
Снег, да с морозом, да с пеплом в ночи кружится
Ветром задутое, всё здесь метелию вьюжится.
Объято мглой, и промозглая сырость в подвале
Холод в груди, мысли чёрные грызть не перестали.
Нет, не могу сидеть я здесь боле в темнице
Нет сил смотреть, как холод вьюгой роится.
Дайте мне крылья, а ими взметну я
В край мой родной на них переметнусь я
Хоть бы по краю родимой земли мне раз ступнуть бы
Стругу увидеть, запах Охрида вздохнуть бы.
Там и заря поутру согревает мне душу
Солнце, садясь, освещает у ели макушку
Там благолепья дар силой природы
Щедро разбросан вокруг - озера воды
Ясны насквозь, как слеза - глянь, белеет
Ветер подул - глянь, от ветра синим темнеет.
Взглядом окинешь ты гору иль поле -
Днесь красота везде по Божьей воле.
Вот где на дудке пастушьей мне сердцем играть бы,
Вот где бы музыке вместе со мной под закат умирать бы.
Оригинал и перевод тут: http://www.stihi.ru/2005/03/28-42 (http://www.stihi.ru/2005/03/28-42)
-
Стихотворение слепоглухой поэтессы Ольги Скороходовой. Отсутствие как зрения, так и слуха не помешало Ольге Ивановне заниматься... наукой (она работала в НИИ дефектологии АН СССР).
Думают иные — те, кто звуки слышат,
Те, кто видят солнце, звезды и луну:
— Как она без зренья красоту опишет,
Как поймет без слуха звуки и весну?!
Я услышу запах и росы прохладу,
Легкий шелест листьев пальцами ловлю.
Утопая в сумрак я пройду по саду,
И мечтать готова, и сказать люблю:
Пусть я не увижу глаз его сиянье,
Не услышу голос, ласковый, живой,
Но слова без звука — чувства трепетанье
Я ловлю и слышу быстрою рукой.
И за ум, за сердце я любить готова.
Так, как любят запах нежного цветка,
Так, как любят в дружбе дорогое слово,
Так, как любит трепет сжатая рука.
Я умом увижу, чувствами услышу,
А мечтой привольной мир я облечу:
Каждый ли из зрячих красоту опишет,
Улыбнется ль ясно яркому лучу?
Не имею слуха, не имею зренья,
Но имею больше — чувств живых простор:
Гибким и послушным, жгучим вдохновеньем,
Я соткала жизни красочный узор.
Если Вас чаруют красота и звуки,
Не гордитесь этим счастьем предо мной!
Лучше протяните с добрым чувством руки.
Чтоб была я с Вами, а не за стеной.
-
М. Цветаева. Из цикла "Бессонница"
***
Кто спит по ночам? Никто не спит!
Ребенок в люльке своей кричит,
Старик над смертью своей сидит,
Кто молод -- с милою говорит,
Ей в губы дышит, в глаза глядит.
Заснешь -- проснешься ли здесь опять?
Успеем, успеем, успеем спать!
А зоркий сторож из дома в дом
Проходит с розовым фонарем,
И дробным рокотом над подушкой
Рокочет ярая колотушка:
Не спи! крепись! говорю добром!
А то -- вечный сон! а то -- вечный дом!
12 декабря 1916
***
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может -- пьют вино,
Может -- так сидят.
Или просто -- рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Крик разлук и встреч --
Ты, окно в ночи!
Может -- сотни свеч,
Может -- три свечи...
Нет и нет уму
Моему -- покоя.
И в моем дому
Завелось такое.
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!
23 декабря 1916
-
Одно из любимых. И как я его раньше сюда не повесила...
Роберт Рождественский "Баллада о таланте, боге и чёрте".
Все говорят:
«Его талант – от бога!»
А ежели – от чёрта?
Что тогда?..
Выстраиваясь медленно в эпоху,
ни шатко и ни валко
шли года.
И жил талант.
Больной.
Нелепый.
Хмурый.
Всего Гомера знавший назубок,
Его считал
своею креатурой
тогда ещё существовавший
бог.
Бог находил, что слог его прекрасен,
что на земле таких –
наперечёт!..
Но с богом был, конечно, не согласен
тогда ещё не отменённый
чёрт.
Таланту чёрт шептал:
«Опомнись,
бездарь!
Кому теперь стихи твои нужны?!
Ведь ты, как все,
погибнешь в адской бездне.
Расслабься!
Не отягощай вины».
И шёл талант в кабак.
И –
расслаблялся.
Он пил всерьёз!
Он вдохновенно
пил!
Так пил,
что чёрт глядел и умилялся.
талант
себя талантливо
губил!..
Бог
тоже не дремал!
В каморке утлой,
где – стол,
перо
и пузырёк чернил,
бог возникал
раскаяньем наутро,
загадочными строчками
дразнил...
Вставал талант,
почёсываясь сонно.
Утерянную личность
обретал.
И банка
огуречного рассола
была ему нужнее,
чем нектар...
Небритый.
С пересохшими губами.
Упрямо ждал он
часа своего...
И строки
на бумаге
проступали,
как письмена, –
отдельно от него.
И было столько гнева и напора
в самом возникновенье
этих строк!..
Талант, как на медведя,
шёл
на бога!
И чёрта
скручивал
в бараний рог!..
Талант работал.
Зло.
Ожесточённо.
Перо макая
в собственную боль.
Теперь он богом был!
И был он чёртом!
А это значит:
был
самим собой.
И восходило солнце
над строкою!..
Крестился чёрт.
И чертыхался бог.
«Да как же смог он
написать
такое?!»
...А он
ещё и не такое
мог.