Приведу большую цитату из рассказа О. Генри "Справочник Гименея", где мысли об Омаре Хайяме и алкоголе выделю жирным шрифтом:
- Айдахо,- говорю я,- тебе какая книга досталась?
- Мне-то? - говорит он.- По всей видимости, это Омар Ха-Эм.
- Омар X. М., а дальше? — спросил я.
- Ничего дальше. Омар Ха-Эм, и все,- говорит он.
- Врешь,- говорю я, немного задетый тем, что Айдахо хочет втереть мне очки.- Какой дурак станет подписывать книжку инициалами? Если это Омар X. М. Спупендайк, или Омар X. М. Мак-Суини, или Омар Х.М. Джонс, так и скажи по-человечески, а не жуй конец фразы, как теленок подол рубахи, вывешенной на просушку.
- Я сказал тебе все как есть, Санди,- говорит Айдахо спокойно.- Это стихотворная книга, автор - Омар Ха-Эм. Сначала я не мог понять, в чем тут соль, но покопался и вижу, что жила есть. Я не променял бы эту книгу на пару красных одеял.
- Ну и читай ее себе на здоровье,- говорю я. -Лично я предпочитаю беспристрастное изложение фактов, чтобы было над чем поработать мозгам, и, кажется, такого сорта книжонка мне и досталась.
- Тебе,- говорит Айдахо,- досталась статистика - самая низкопробная из всех существующих наук. Она отравит твой мозг. Нет, мне приятней система намеков старикашки Ха-Эм. Он, похоже, что-то вроде агента по продаже вин. Его дежурный тост: “Все трын-трава”. По-видимому, он страдает избытком желчи, но в таких дозах разбавляет ее спиртом, что самая беспардонная его брань звучит как приглашение раздавить бутылочку. Да, это поэзия,- говорит Айдахо,- и я презираю твою кредитную лавочку, где мудрость меряют на футы и дюймы. А если понадобится объяснить философическую первопричину тайн естества, то старикашка Ха-Эм забьет твоего парня по всем статьям - вплоть до объема груди и средней годовой нормы дождевых осадков...
…Какую пользу извлекал Айдахо из своей стихотворной книги, я точно не знаю. Стоило ему открыть рот, и он уже прославлял своего винного агента, но меня это мало в чем убеждало.
Этот Омар X. М., судя по тому, что просачивалось из его книжонки через посредство Айдахо, представлялся мне чем-то вроде собаки, которая смотрит на жизнь, как на консервную банку, привязанную к ее хвосту. Набегается до полусмерти, усядется, высунет язык, посмотрит на банку и скажет:
”Ну, раз мы не можем от нее освободиться, пойдем в кабачок на углу и наполним ее за мой счет”.
