Автор Тема: Мафия №20. Древнеримская Мафия: Война с Ганнибалом  (Прочитано 8155 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Пингвинчег

  • Творец легенд
  • *****
  • Сообщений: 4 583
  • Карма: +336/-0
  • Всегда Доктор, даже когда Черный Доктор
War… War never changes

Fallout

221 г. до н.э. Новый Карфаген.

Красный свет заходящего Солнца стелился по земле, взбегал по городской стене и стенам домов, широко разливался по пыльным улицам. Некоторые видели в багровом цвете небесного ока дурное предзнаменование и, бросая взгляды на запад, шептали молитвы богам, спеша скорее зайти домой, другие – в основном, моряки и владельцы торговых кораблей, благодаря которым Новый Карфаген и стал центром Иберии пунической, пытались угадать, не будет ли назавтра сильного ветра, который помешает выйти из гавани, и только дети да городские стражники огорчались самому факту заката светила. Первые – потому что подходило к концу время игр, а вторые – потому что им предстояла очередная ночная смена. Новый Карфаген, конечно, не был таким большим, как Карфаген или Рим, но и здесь ночью происшествий хватало. В общем, многие в городе в эти часы то и дело бросали взгляды на запад. Но двое мужчин, в молчании стоявшие на северной стене, смотрели совсем в другую сторону. Стражники, совершавшие обход стены, бряцая оружием, подошли к ним, вскинув руки в воинском приветствии. Ответом им были лишь легкие кивки, но лица солдат все равно, казалось, немного просияли.
-Вот там, - протянув руку на север, сказал один из мужчин, когда шаги продолжавших патрулирование стражников уже не были слышны. - Где-то там отбрасывает алые блики Ибер, катя свои воды к морю. Ты видишь его отсюда, брат?
Его собеседник покачал головой.
-Он слишком далеко, Ганнибал.
-А я вижу. Он всегда у меня перед глазами – и во сне, и наяву я вижу ее, эту границу нашей позорной тюрьмы, проведенную на карте рукой Рима, еще не отмытой от крови наших воинов.
Ганнибал говорил, не повышая голоса, но резко обозначившиеся сухожилия на его руке, лежавшей на парапете стены, выдавали владевшие им эмоции.
-Этот договор подписал наш дядя. – Отозвался Магон Барка, не отрывая взгляд от покрытых тончайшей пурпурной накидной окрестностей города.
- И к чему в итоге привела его политика? – Скривился Ганнибал, но затем вздохнул и прикрыл глаза. – Нет, я не буду отзывать о нем плохо. Он продолжил дело нашего отца, и стремился к тому же, что и он, пусть и другим путем. А теперь путь выбираю я.
-Честно говоря, - Магон повернулся лицом к брату, - Я больше боюсь того, что в начале этого пути, а не того, что в конце.
- Ганнон и его прихвостни в Карфагене, - понимающе усмехнулся Ганнибал. – Они могут сколько угодно твердить, что блюдут святость заключенных договоров, но на самом деле боятся они лишь за свои кошельки, которые набивают торговлей с Римом. Ничего… Имя нашего отца еще очень много значит в совете, а армия целиком на нашей стороне. Что же до этих… Заткнем им глотки золотом, которое захватим в Сагунте. В крайнем случае, - тут он резко выпрямился и развернулся лицом к югу, и ненависть в его глазах полыхала едва ли не ярче, чем закатное Солнце, - зальем его расплавленным.

В то же время, в Карфагене.

-Он натравливает на Сагунт кельтиберов. Теперь уже сомнений в этом нет. Я слышал от надежных людей, которые торгуют с ними, что вожди получают от Ганнибала золото или оружие за то, что они разоряют поля вблизи города.
Говоривший прервался, чтобы взять несколько виноградин со стоявшего перед ним роскошного блюда. Роскошным в этом доме, принадлежавшем одному из богатейших сенаторов Карфагена, было все, и не в последнюю очередь этой роскошью хозяин дома был обязан таким людям, как его сегодняшний гость – купцам Рима. Которые нередко были еще и осведомителями, работавшими на знатные римские семьи. Тот, что сейчас терпеливо ожидал продолжения речи хозяина, был как раз из таких.
-Так что, - продолжил сенатор, имя которого было Вагарбал, расправившись с виноградом, - жалобы сагунтян родились не на пустом месте, можете быть уверены.
Торговец, последовав примеру хозяина, бросивший в рот горсть ягод, сморщился, словно съел что-то кислое.
-И что же, сенат ничего не может с этим сделать?
Вагарбал сделал неопределённое движение – то ли пожал плечами, то ли поежился.
-У Ганнибала много сторонников. Завоевания его отца в Иберии позволили городу оправиться от военных потерь. А уж о том, чтобы отстранить его от командования войском, речь и вовсе не идет – солдаты просто поднимут бунт. Так что, боюсь, посольство, с которым вы прибыли, получит очень уклончивый, но все же отрицательный ответ. Но хватит на сегодня о делах, а то даже этот нежнейший виноград будет на вкус как неспелая слива. Я недавно купил новую рабыню – она прекрасно сложена и изумительно танцует. Лучшего дополнения к нашему ужину не придумать.
Сенатор хлопнул в ладоши, и вскоре комната наполнилась звуками музыки и звоном браслетов на руках танцовщицы.

Утро следующего дня. Римская Галлия.

- Мерзкие трусы! – Клавдий со злостью воткнул копье в лежавший перед ним труп. К сожалению, на этом догорающем пепелище таких трупов – одетых по галльскому обычаю, -  было немного. Остальные принадлежали поселенцам, получившим здесь владения после изгнания варварских племен. Галлы всегда были самым беспокойным соседом Рима, но в последнее время их набеги становились все более дерзкими. Разумеется, в открытом бою легионы с легкостью справлялись даже с превосходящими отрядами варваров, вот только этих открытых боев почти не было. Убедившись, что и в этот раз враги оставили поле боя, Клавдий, военный трибун одного из легионов, расквартированных в Галлии, начал отдавать команды. Нужно было дотушить пожар и поискать выживших. Хотя последнее и было маловероятно…

_______________________________________________________________________________
Итак, начинается День 0. Война еще не началась, но висит в воздухе. Ганнибал пытается спровоцировать на военные действия Сагунт - союзника Рима и один из богатейших городов Иберии (Испании). Римский сенат отправляет посольство в Карфаген, пока их войска вязнут в стычках с галлами и иллирийскими пиратами. В самом Карфагене продолжается борьба между партиями Баркидов - сторонников Ганнибала и партии Ганнона Великого - предводителя олигархической фракции.

Задание на день: вводим в игру своих персонажей, пока больше ничего.
Дедлайн - давайте с учетом того, что пока нет многих анкет, до 04.08.2019 г., 24:00 по Москве

« Последнее редактирование: 26 Июль 2019, 17:00:40 от Пингвинчег »
Yes my teeth and ambitions are bared! Be prepared!
ГАРАК
Не надо стучать по стеклу, пингвины вас видят и слышат. Просто не любят

Оффлайн Дара

  • Игрок
  • ***
  • Сообщений: 164
  • Карма: +41/-0
  • Плохой мир: вынесла ТРЕХ комиссаров!


Продается рабыня. Молодая гречанка для развлечений украсит интерьер вашего дома.  Здоровые зубы, блестящие длинные волосы, алые губы, полные груди, покатые бедра. Усладит взгляд хозяина танцами, а слух – музыкой и песней. Обучена прислуживать за столом, а также в бане. Расслабит тело массажем и согреет ложе.  Веселый нрав и исключительно покладистый характер.  По латыни знает "ita est, dominus"*.

Заинтересованным в приобретении обращаться к Тибериусу Децию.


*"да, господин"

Желающие получить сию чудесную деву себе в услужение, оставьте ваше предложение в форме короткого поста, либо в обсуждении. 4 августа Тиберий Деций примет решение о продаже.


Оффлайн Луан

  • Администратор
  • Творец легенд
  • *****
  • Сообщений: 3 335
  • Карма: +384/-0
  • Двуспальная люстра с фонтаном
Луций Валерий Максим

Утро началось со скандала.
- Если я еще раз увижу тут эту тряпку...
- Эту не увидишь. Скучная она, никакой фантазии.
- Ты, ты... Да если мой отец узнает...
- То отправится послом в Карфаген. Нам как раз кто-то нужен для этого.
- Ты, ты...
- Ну я. Как же я люблю с тобой общаться, сразу настроение поднимаешь! Эх, устал я что-то. Надо бы массаж спины сделать.
- Не думай, что я сама его тебе буду делать!
- У тебя и не получится.
Грозно хмыкнув, жена Луция выскочила из комнаты.
- И зачем я ее только терплю? Нет, надо бы найти кого-то попонятливее. Хотя нет, не стоит. Связи ее семьи мне еще пригодятся.
Как водится, женился он на Корнелии только из-за того, что ее дед был консулом. Отец ее, правда, не было особо выдающимся деятелем. Точнее сказать, из выдающегося у него было только имя - Гней Корнелий Сципион. После того как он умудрился завести доверенный ему легион в болото, ему никаких серьезных должностей не доверяли, но благодаря тому, что у него было несколько двоюродных братьев, он также как и Луций оказался в Сенате.
Рабыня массаж делать умела, именно поэтому он ее ценил больше других. Немного расслабившись, он закусил и отправился в Сенат.

- Я еще раз говорю - я не доверяю Карфагену! - докладывающий сенатор был весьма красноречив. - Еще мой отец воевал против него, и я считаю, что нам нужно не отправлять посольство, а воевать!
- У нас уже идет война, - не уступал в красноречии оппонент.
- Галлы - это не противники!
- То то ты от них бежал год назад!
- Я не бежал, я отступил! Они не соблюдают правила боя, я не хотел портить оружие о них.
Как всегда в Сенате была бессмысленная говорильня. О том, что посольство отправится в Карфаген принципиально решили еще вчера, но желающие повоевать никак не успокоятся. Оба консула, Публий Корнелий Сципион (родич жены Луция) и Марк Минуций Руф воевали против истрийцев, которые обнаглели настолько, что пиратствовали в Адриатическом море. Зная обоих, Луций был уверен, что истрийцы сильно пожалеют о своем безрассудстве.
Раздался громкий стук - похоже, что принцепсу надоело слушать воззвания Гая.
- Сенатор Эмилий, напоминаю вам, что если вы вчера мучались несварением желудка и не смогли придти на заседание, то это не значит, что вы можете игнорировать его решение! Оно согласовано с консулом Корнелием. И напоминаю всем, что нам нужно решить, кого послать с посольством.
Говорильня продолжалась еще час, после чего все отправились обедать. Хотя Луцию по дороге удалось перекинутся с принцепсом парой слов, донеся до него свою идею.
- За что же ты так не любишь своего тестя?
- Зато консул Корнелий будет доволен.
- Нет, там нужен кто-то поумнее. Я бы тебя послал, но боюсь, что небольшой корабль не сможет вместить в себя необходимую тебе провизию и по дороге потонет, это будет великая потеря для Сената.
- Да, ты не представляешь, как тяжело добыть в дороге провизию, чтобы не голодать.
- А большие корабли сейчас заняты. Да и без твоих советов Сенат пропадет.
Они оба засмеялись. Луций в свое время был помощником принцепса в бытность его консулом, и они неплохо знали друг друга.
- Ладно, не буду тебя задерживать, а то еще похудеешь, это будет концом света.

Луций чувствовал, что что-то назревает. Карфагеняне в последнее время обнаглели, забыв, как вымаливали мир у Рима. И вероятно раньше или позже их придется наказать. Но он чувствовал, что сейчас войны не будет, ибо у карфагенян порядка дома не было, да и не было сильной руки, способной их повести за собой. Так что он ни о чем, кроме предстоящего обеда не заботился. "Надо будет поручить кому-то из эдилов позаботится о том, чтобы добыли финики посвежее, а то эти явно пролежали на пару дней больше, чем полагается".
Законы всемирного свинства едины для всех и каждого
А. Пехов. Вьюга Теней
:moder:

Оффлайн Мефистошик

  • Модератор
  • Создатель миров
  • *****
  • Сообщений: 20 602
  • Карма: +749/-0
  • Born-to-be-be-be
Луций Фурий Филус

 

 

 - Вторая линия! Вперед!
 Зычный голос Клавдия - центуриона принципов и лучшего друга Луция - разнесся над полем боя. В рядах легионеров началось на первый взгляд сумбурное волнение, однако не прошло и минуты, как десять манипул дружно протиснулись сквозь строй гастатов и вступили в бой с противником. На какой-то миг Луций Фурий затаил дыхание, глядя, как нестройные ряды врага держат первый удар принципов. Если бы им удалось его выдержать, могло бы дойти и до триариев. И тогда бы...
 Противник дрогнул и начал отступать. Первый центурион вздохнул. Самым сложным для него в этой войне - если эту кампанию можно было назвать войной - было сдерживать себя от того, чтобы не броситься в гущу сражения. В бытность простым легионером Луций нередко позволял себе подобную вольность, но сейчас подобные развлечения стали для него недопустимыми. Глядя, как принципы преследуют сумбурно отступающих врагов, центурион задумался о бессмысленном простаивании его триариев. С одной стороны Фурий осознавал преимущества наличия третьей линии манипул в легионах, подобная тактика имела свои плюсы в битвах с более достойным врагом. Однако иллирийские пираты к таковым едва ли относились - ни тебе построения толкового, ни дисциплины, ни нормальной экипировки. Вся их тактика базировалась на внезапности, но стоило легиону стать в боевое построение, исход сражения становился предрешенным. Зачастую справлялись и гастаты, принципам приходилось вступать в бой в одном случае из пяти. Триарии до сих пор не омыли свои гладиусы в крови врага.
 Луций задумался о том, как можно использовать силы триариев более рационально, однако его размышления были бесцеремонно прерваны.
 - Центурион Луций Фурий? - раздался резкий скрипучий голос из-за спины и Луций резко обернулся.
 Перед ним стоял Терций Маррон - мелкий аристократ на побегушках у Квинта Пинария. Настроение Луция, и без того неважное, стало совсем паскудным. Иначе он бы не стал пререкаться с этой сошкой.
 - Как будто ты не знаешь, Терций, - буркнул он и тут же пожалел о своей несдержанности. Впрочем, язык Луция часто действовал вперед своего хозяина и если б не несомненный воинский талант центуриона, мог бы принести немало проблем.
 Маррон, впрочем, не относился к числу людей, которые могли бы причинить неудобства Луцию. Во всяком случае, самостоятельно. Но беда была в том, что парень пользовался расположением у Пинария - не иначе, оказывал ему не только курьерские услуги - а ссориться с трибуном центуриону не хотелось. Не то, чтобы он его боялся, но тем не менее.
 Однако слова были сказаны и тратить свое время на сглаживание их эффекта первый центурион не стал.
 - Трибун хочет меня видеть?
 - Да, хочет, и немедленно, - взвился Маррон. - Так что...
 Продолжение Луций не стал слушать, а молча развернулся и отправился в лагерь трибуна.
 Вообще-то трибуны часто оказывались людьми неглупыми. В том смысле, что быстро признавали, что ни черта не смыслят в ведении войны и назначали легата из числа своих родственников, имевших военный опыт. С такими трибунами Луцию нравилось иметь дело. Однако Квинт Пинарий был из другого теста. Из не слишком богатого, хотя и древнего рода, пределом мечтаний которого при обычных раскладах могла быть должность второго помощника сенатора, Квинт благодаря смазливому лицу охмурил дочь римского консула. Могущественный тесть пристроил зятя трибуном целого легиона, да отправил подальше от Рима, как утверждали злые языки, в надежде, что Квинт не вернется назад живым. Луций не разделял это мнение - слишком слабыми оказались иллирийские пираты, чтобы даже Пинарий при все своем самодурстве умудрился проиграть им с целым легионом.
 Легата Пинарий, разумеется назначил - не идти против традиций своих же воинов ему ума хватило - однако старик Пертулий был хоть и бравым воякой, но лучшие годы его остались не просто позади, а далеко позади. Как следствие - падение с лошади и легион оказался без легата. Пинарий развел руками, мол, родственников с подходящими качествами у него больше не нашлось и назначил легатом себя. Разумеется, обожания в рядах легионеров ему это не добавило. Зато добавило Луцию, который сам того не ожидая оказался по факту командующим целым легионом. Нет, формально приказы отдавал трибун-он-же-легат, но поскольку он даже не удосужился выучить тактику легионов, перед каждым выступлением перед войском Пинарий "консультировался" с первым центурионом.
 Вот и сейчас снова, наверняка, будет всё то же.
 Однако реальность обманула ожидания Луция Фурия.
 - Центурион, - не заморачиваясь именами, приветствовал вошедшего в палатку Квинт Пинарий. - У меня хорошие новости. Завтра мы возвращаемся в Рим.
Nel mezzo del cammin di nostra vita
mi ritrovai per una selva oscura,
ché la diritta via era smarrita.

Оффлайн Bob-Domon

  • Создатель миров
  • ******
  • Сообщений: 13 014
  • Карма: +698/-0
Магон Самнит


Умная обезьяна сидит на вершине холма
и наблюдает, как в долине дерутся два тигра.

Мао Цзэдун

     …Магон Самнит прогуливался у городской стены и размышлял, что, в общем, не было ему свойственно. Свое прозвище он получил еще в юности - италийцем он, естественно, не был, но имел воинственный и даже буйный нрав. К тому же друг его юности Ганнибал, просвещая Магона, рассказал ему о битве римлян с самнитами в Кавдинском ущелье примерно 100 лет назад, когда римляне были разгромлены и их уцелевшие воины были вынуждены пройти под самнитским ярмом. И когда девятилетний Ганнибал с радостью послушался своего отца Гамилькара и поклялся перед алтарем, что всю жизнь будет непримиримым врагом Рима, то, узнав об этом, Магон в свою очередь поклялся когда-нибудь устроить римлянам второе Кавдинское ущелье*.
     А сейчас он узнал от друга Ганнибала, что тот намеревается взять Сагунт и тем самым начать новую войну с Римом - потеря Сицилии (и унижение Карфагена) в прошлой войне была слишком болезненной, и жизненно необходимо было взять реванш.
     Ганнибалом Магон с детства восхищался и верил, что он сумеет не только отвоевать потерянное, но и завоевать Рим и покончить с его владычеством над Северным Средиземноморьем. Магон великолепно владел оружием, имел громадный рост и был необычайно силен физически. Но Ганнибал во время победных стычек с непокоренными иберийскими племенами разглядел в своем друге полководческий талант и обещал ему во время будущей компании командование крупным соединением. Именно над этим размышлял Магон - по своей природе он был ярко выраженным индивидуалистом, но, тем не менее, считал делом чести подавлять свою натуру, тем более что командир, единолично принимающий решения и единолично отвечающий за них, в сущности, тот же индивидуалист. А подчинялся он только Ганнибалу, которого боготворил…
     “Что ж, жребий брошен!” - воскликнул Магон, не зная, что через 170 лет эту фразу сделает знаменитой полководец ненавистных римлян. Услышав возглас, несколько прохожих оглянулись, но завидев могучего воина, быстро поспешили прочь - с таким связываться явно не стоило.
<a href="http://www.youtube.com/watch?v=E1NFrNv0Jis" target="_blank">http://www.youtube.com/watch?v=E1NFrNv0Jis</a>


     *И действительно, в 212 году до н. э. он, захватив Метапонт и Фурии, разгромил войско римлян под предводительством проконсула Тиберия Гракха в битве в Лукании, а проконсул погиб в бою. (Прим. ред.).
« Последнее редактирование: 02 Август 2019, 18:03:49 от Bob-Domon »

Оффлайн София Шавро

  • Мастер
  • ****
  • Сообщений: 637
  • Карма: +216/-0
  • Меня нет. Я за тысячу лет...
Софонисба
 

Солнце склонилось к горизонту.  Дневной  летний зной  вытесняла вечерняя прохлада, проникающая  во дворы домов Карфагена. Во внутреннем дворике одного из  домов, расположенном на самой верхушке Бирсы и  ппринадлежащем  семейству  Гасдрубала сыну Гисгона,   у самого водоёма, облицованного розовым мрамором,   под сенью пальм,  стояло ложе,  на котором возлежала  юная карфогенянка Софонисба.    Рядом с ложем   на  мраморных плитах пола, нагретых дневным солнцем,  сидела рабыня   и перебирала струны небольшой угловой арфы.  Из-под ловких пальцев музыкантши лилась нежная и немного печальная мелодия, такая уместная при томительном ожидании хозяйки. Красавица Софонисба  ждала окончания разговора потенциального жениха,   восточно-нумидийского царевича Масиниссы, со своим отцом.
Царевич  воспитывался в Карфагене и обучасля  в  храме Ваал-Мелькарт,  где обучалась и сама  Софонисба.  Масиниссе сложно было бы назвать тот день, когда он со всем жаром молодого сердца полюбил эту прекрасную карфогенянку, ещё и самую образованную среди женщин Карфагена  к тому же.    Он признался в своих чувствах Софонисбе  и она благосклонно приняла пылкое признание царевича.   Ей было приятно, что этот высокий, хорошо сложенный юноша, владеющий греческим и латинским с заслуженной репутацией  образованного и очень умного человека, так влюблён в неё.    Видный жених  для Софонисбы, что и говорить. И вот теперь он беседует с отцом Софонисбы. 

Заслышав    звуки  решительных шагов, отдававшихся гулким эхом где-то  в галлерее на втором этаже,  рабыня сразу же перестала играть и, ухватив арфу,  скрылась  в глубине покоев, выходящих во двор.   К ложу  подошёл   царевич и с радостью обявил любимой :
- Любовь моя,  твой отец  дал согласие на  наш брак.  Мы пока не назначали конкретно дату  свадьбы, ведь меня ждёт военный поход. Мне доверено  возглавить нумидийско-карфагенскую армию в бою  против армии римского ставленника Сифакса. Уверен, боги даруют нам победу.
-  Пусть  Молох, поможет тебе выиграть битву и вернуться с победой, мой наречённый. Мне радостно, что ты смог убедить моего отца в нашей любви.
-  Да,  я так рад его согласию!  Ты будешь моей царицей и всё, что ни  пожелаешь будет у твоих ног.
- О, Масинисса, мои желания скромны, я не так уж много желаю.
- Как  царица Дидона?
И Софонисба расхохоталась такой  изящной шутке  своего жениха:
- Ну что ты, я не стану разрезать  шкуру на узкие ремни  чтобы  сделать из них круг для завладения большим холмом. Хотя... - и  Софонисба  лукаво подмигнула Масиниссе, - если мне предстоит завладеть одним из холмов Рима,  я не откажусь тоже использовать при покупке бычью шкуру таким образом, как и Дидона.
И они оба расхохотались, представив себе покупку римского холма.

Cuīque sua lībertās est.

Оффлайн Афроамериканская Тамада

  • Постоялец
  • **
  • Сообщений: 86
  • Карма: +39/-0
  • Позолоти ручку, дарагой!
«Иметь семь слонов - к счастью»
Древнее заблуждение

- Купи слона!
Древняя детская игра

Я, Тит Ливер.

"Все дело в бананах"

Крупные, с толстой шкурой, зеленые, или небольшие желтые, лежащие спелыми гроздьями. Терпкие на вкус, сладкие. Перезрелые, лопающиеся от падения, истекающие мутным соком.  Бананы пахли дегтем, рыбой, ржавчиной, звериным потом - зависело от дающей руки. Детали не имели значения. Внутри они были божественно мягкими. Иногда он брал их сам. Да и кто бы ему мешал теперь, спустя годы возмужания?

Мало что могло вывести его из себя, за редким исключением. Но от бананов он отказаться не мог. С них все началось. Поэтому он оказался здесь еще ребенком. Стоило тогда подходить к незнакомцу? С другой стороны, это случилось бы все равно, пусть и позже. С неизбежностью и пороком он смирился.

Воспоминания о доме оказались острыми, и он прокричал. Прислушался. Из-за глиняной, растрескавшейся стены шел тот же странный шум. Еды не было.
Тит Ливер постоял еще немного, вздохнул. Он долго обдумывал концепцию о непротивлении злу, подхваченную у бродячего философа, перед тем, как принять решение. Императивы и концепции вели его всю жизнь. В конце концов, осознать, что тебя держат они, а не жалкие стены из речного ила и тростниковый забор, намного лучше.

Надо что-то менять. 


Сначала мысль казалась приятной на вкус, и давала свои плоды - тем более, его новый друг оказался понимающим, и таким же терпеливым. Пытался донести, что труд - основа общественной жизни. Над этой мыслью Тит Ливер тоже думал долго, находя в ней соль.
Но все равно этого было мало.

Взять хотя бы место, где он работал. Река дает ил, из ила появляется форма, форму определяет материал настолько же, насколько желание строителя. А количество бананов зависит от времени года больше, чем от желания ими делиться. Значит, над общественной жизнью выше стоят силы природы. А кто он, Тит Ливер? Правильно, тот, кто эту природу представляет. В этой жизни он четко определил себе место.

Тит легко стукнул стенку от которой шел звук, и трещина стала больше. Он почувствовал влагу, несущую смесь странных ароматов. Любопытство заставило его встать на колени, прижавшись глазом к образовавшемуся проему.
Горячий источник располагался дальше, и пар едва скрывал лежащие фигуры, неспешно беседующие на циновках и ложах. Тит Ливер прислушался. Шум улицы и смех мешали понять суть беседы, жесты же чаще было обращены к расставленным столикам. Он щурился, силясь рассмотреть подробности и шумно втянул воздух.

К несчастью, среди запахов масла, пота и горячей глины он уловил то, что были причиной всех его бед - на столиках лежали бананы.

Всадник

Гай "Конь", сын улицы и принципа "сделай себя сам", старательно отдыхал. Последняя сделка наполняла его гордостью, и именно она была причиной внутренних терзаний. Купить настолько дешево слона, грамотно указав на недостатки шкуры и кости, мог далеко не каждый. Будто трибун, он разбивал своим красноречием любые доводы, способные хоть как-то поднять стоимость. Он указывал на близкую войну (Рим всегда с кем-то воюет), и стоимость прокорма, посчитал налоги за 10 лет, упомянул слухи о запрете подобного транспорта в сенате, и даже призвал Зевса быть посредником в сделке, если он хоть где-то соврал. Молнии не ударили, слон быстро перешел в новые руки.
Боги, увы, решили наказать его иначе. Слух о предстоящей войне скоро подтвердился, а значит, все, что он плел, могло стать правдой. Гай поежился. Но ведь тогда слона можно продать по двойной цене армии, выдать за "военный трофей", покрасив шкуру, или... Десятки идей о выгодной реализации Финика (он так и не удосужился узнать его настоящее имя из-за скоротечности торга) омрачались опустевшим кошельком - даже недорогой слон стоил непомерно, не говоря уж о содержании.
К тому же, у товара был еще один существенный минус - Гай откровенно его боялся. Привычные способы найти общий язык с рабами не работали. Гай попробовал ударить Финика палкой, но едва увернулся от хобота, когда слон сделал ответное движение. Совет не кормить вылился в том, что слон попросту забрал фрукты у ближайшего торговца на улице. Из хорошего было лишь то, что снова удалось договориться - фрукты были не самые свежие, а доказывать обратное было поздно. Из действенного остались разговоры - и Гай "Конь" днями разговаривал со слоном с тем же красноречием, что и при его опрометчивой покупке.

Впрочем, сегодня все должно было стать на свои места – денежки в карман, слон в новое стойло. Он договорился с покупателем из тех, кто снабжает армию, потратив последние сестерции на танцовщицу, музыкантов и аренду термы.

Должно было стать на свои места до тех пор, пока проклятая стена не рухнула, явив побледневшему Гаю морду Финика, тянущегося подрагивающим хоботом через клубы глиняной пыли и пара к блюду с дешевыми бананами, единственному, на чем он сэкономил... Плохо запомнилось то, что было дальше - крики обнаженной танцовщицы смешались с угрозами покупателя расправится с мошенником, и лицом красного от гнева хозяина термы, кричащего о суде, где Гаю уже точно ничего хорошего не сулило.

Времени на достойную сделку больше не было.

Объявление

Продается слон. Серый, иберийский. Зубы и ноги в превосходном состоянии. Отличные бивни без повреждений, с дарственной надписью от араратских сатрапов. Украсит сад патриция, станет прекрасным другом вам и вашим детям. Обращаться к Гаю "Коню" Корнелию, лучшему специалисту по слонам в Риме

Я за тобой наблюдаю (с) Феникс

Оффлайн Селин

  • Творец легенд
  • *****
  • Сообщений: 2 092
  • Карма: +224/-0
  • Восхождение Черной Луны
        Квинт Марций Кориолан
       
Spoiler: Краткая биографическая справка • показать
Квинт Марций Кориолан, 40 лет. Происходит из патрицианского рода Марциев Кориоланов (его предок получил почетное третье имя за взятие города Кориолы; остальные ветви рода считаются плебейскими). Вдовец, имеет сына (16 лет, не женат) и дочь (20 лет, замужем за Марком Корнелием Сципионом, у них есть сын). Сенатор. Хочет стать консулом.

        Солнце коснулось верха колоннады, через сад пролегли резкие тени, и негромко хлопнула дверь - это слуги спешили зажечь свечи. Квинт Марций взял из сундука несколько денариев, взвесил их на ладони, поморщился и добавил еще две монеты. Ссыпав их обратно в сундук, он сложил пальцы домиком и задумался; глаза его невидяще глядели на прекрасный пейзаж, где закатное солнце красило облачную гряду в удивительные, пылающие багряные тона. Рядом неслышной тенью скользнула рабыня, поставила на низкий столик кувшин вина и блюдо с фруктами. Она было чуть поклонилась, ожидая, что господин изъявит какое-нибудь желание, но он настолько явно был погружен в свои мысли, что она ушла, стараясь не шуметь. Квинт Марций протянул руку, взял виноградную гроздь и принялся обрывать с нее ягоды, на каком-то уровне восприятия наслаждаясь вечерней прохладой; но тут внизу послышались голоса, его управляющий Руфус с кем-то спорил, ему отвечал повелительный и, пожалуй, очень уж громкий женский голос, и очень скоро дверь распахнулась безо всякого почтения к его, Квинта Марция, желанию уединиться, и Руфус объявил:
        - Госпожа Марция, dominus.
        - Папа! - вместо того, чтобы броситься на шею отцу, молодая женщина пошатнулась и рухнула на кушетку. Квинт принюхался. От Марции явственно пахло вином.
        - Принесите воды, - распорядился Квинт, - и подготовьте постель для госпожи Марции. Я не буду спрашивать, почему ты пришла сюда, а не в дом своего мужа, потому что я как раз искал повода с тобой серьезно поговорить.
        Вид у дочери был виноватый. Хорошо.
        - Ты ведешь себя неприлично для женщины из нашего рода, и твои развлечения бросают тень на имя Корнелиев. Ты появляешься на людях в неподобающей компании.
        - Папа, я же не приглашаю Алкмену домой! - Марция моментально вспылила. - Как будто я не знаю, где граница! Мы смотрели представление, только и всего!
        - Тебя видят с женой карфагенского торговца. Торговца, пропахшего кожей... что за представление?
        - О, на рыночной площади изображали Сенат. Не беспокойся, тебя там не было, - Марция хихикнула. - Они изображали переговоры о посольстве в Карфаген, было ужасно весело. Когда сенатор Помпей подставил свой...
        - Я знать не хочу, что за отвратительное действо представляют на улицах! - В другое время Квинт, способный оценить меткость народного словечка, и сам задержался бы в задних рядах; но не далее как вчера, когда он прогуливался по Риму в обществе сенатора Гая Красса, обсуждая материи, над которыми он столько думал и предпосылки к которым выстраивал так старательно - не падает же людям пост консула прямо в руки; так вот, в самый разгар беседы на деликатные темы им, конечно же, совершенно случайно навстречу попалась мать Марка Корнелия. Почтенная, во всех отношениях достойная дама, но - увы - совершенно несносная. Квинту ничего не оставалось, кроме как раскланяться с Крассом и пожелать хорошего дня.
        И он - да, госпожа Сервилия, пройдемте в тень, госпожа Сервилия - узнал, что так дальше продолжаться не может. В то время, как Марк Корнелий Сципион защищает честь Республики на поле битвы, его жена... она хоть бы раз поинтересовалась здоровьем сына! Нет-нет, с Марком-младшим все в порядке, за ним прекрасный уход. Но все же, мать... И это ее общество - совсем не то, что приличествует даме ее положения. Она посещает оргии, вы представляете?? Скоро все это может дойти до консула Публия Корнелия, и тогда...
        Честно говоря, Квинт думал, что про оргии она преувеличила. По крайней мере, надеялся. Надо сказать Руфусу, чтобы отрядил кого-нибудь проследить за Марцией, потому что сопровождающего дочку раба расспрашивать бесполезно - он принадлежит Корнелиям и будет врать. Но, Юпитер их разрази, до консула Публия это дойти не должно.
        И тут вид, открывающийся из окон на благословенный Рим, закрыло что-то темное.
        Квинт выглянул в сад... и остолбенел.
        Огромный серый слон обрывал хоботом с деревьев ветки и ловко запихивал в пасть. Увидев Квинта, он покосился на него и вернулся к своему занятию.
        - Марция, - деревянным голосом произнес Квинт. - Марция, откуда у нас в саду слон?
        - А... - полусонно ответила дочь. - Это Финик. Я купила его. На рынке.
        - Ты. Купила. Слона???
        - Ну, мы встретили того торговца, он был такой милый. Сравнил меня с вечерней звездой, - Марция снова хихикнула. - Алкмена посчитала, что купить слона будет ужасно забавно.
        - Алкмена. Так. А что тогда он здесь делает?
        - Понимаешь, - в голосе дочери прозвучало невыразимое презрение, - она начала торговаться.
        Внезапно Квинту стало совершенно ясно, почему Марция оказалась не в доме Корнелиев, а здесь.
        - И сколько ты заплатила? - Выслушав цифру, Квинт упал на лежанку. - Марция! Что мне теперь делать со слоном??
        - Ну... подари его кому-нибудь.
        - Дарить слона - это уж слишком! И ты думаешь, я найду кого-нибудь в целом Риме, кому нужен слон??
        - Ну, может, будет какая-нибудь война. Тогда ты продашь его армии.
        - Руфус, - рявкнул Квинт. - Проводи госпожу Марцию в спальню и позаботься об этом... животном, пока он не растоптал мне весь сад. И, во имя Юпитера, завтра же наведи справки, кому может понадобиться слон!
        Ночью Квинт спал плохо. Его донимали кошмары, он беспокойно ворочался с боку на бок и по-настоящему заснул только под утро.

Spoiler: Кошмарный сон Квинта Марция • показать


« Последнее редактирование: 04 Август 2019, 21:46:30 от Селин »

Оффлайн Fenix

  • Творец легенд
  • *****
  • Сообщений: 1 140
  • Карма: +114/-0
  • Я за тобой наблюдаю...
Флавий Юлий Тиберий :D




Флавий лежал на шезлонге и наслаждался чудесным виноградом и запивал сладким вином. Стоящий сзади раб обмахивал его опахалом, хоть немного смягчая ту жару, которая выдалась в этом году. Танцевавшие перед ним рабыни уже почти не притягивали взора, "нужно что то новое, экзотическое" подумал Флавий.
- Коренлий! - Крикнул он.
Подбежавший слуга поклонился и ждал приказаний. "Я хочу, что бы ты отправился на рынок и поискал новых рабынь, но они должны быть свежими, необычными, лучше язычницы... Слышал от одного сенатора, что африканки особенно хороши. Так же прикажи пусть готовят мой паланкин, появились свежие новости, нужно их обсудить с другими сенаторами"
Убежавший слуга бросился исполнять приказы. Флавий любил поесть и страдал излишним весом с самого детства. В более зрелом возрасте ему уже было сложно передвигаться самостоятельно. Его паланкин носили не менее 4 крепких рабов. Но отказать себе в удовольствиях от еды он не мог. Месяц он мог есть только свиную ногу наслаждаясь ее вкусом, пока это не надоедело, потом это были одни фазаны..и все повторялось. Его рабы караулили все рынки и скупали все возможные деликатесы, а вино просто лилось рекой.

Оффлайн Сєм

  • Создатель миров
  • ******
  • Сообщений: 8 706
  • Карма: +433/-0
Нарбонн, Галлия. Тит.

- Уверен, ты сможешь разобраться с приемкой новых сагумов. - Префект лагеря Анний, как и всегда, смотрел, как будто пытался прожечь дырку в переносице собеседника или вытащить из него все завалявшиеся мысли. По старой привычке он полагал всех кругом ворами и расхитителями армейской казны и имущества. И если казной легиона ведал сам легат из рода Фабиев Максимов, то за скарбницу отвечал префект. Правду сказать, украсть медную проволочку было свершением, а раздобыть папируса Вес (т.е. Пондус), полагал подвигом, коий не под силу и Геркулесу. Рачителен, если не сказать скуп, префект был безмерно.
- Да, я приму их! - Громко проорал Тит, всем видом показывая, что ни одна частичка алой краски с сагумов не упадет. Можете на меня положиться, я самый честный из всех либрариев, да что там из либрариев, из людей Универсума, говорили его глаза. Даже Анний чуть крякнул и заметил. - Полно, старший либрарий, можешь выдохнуть. Даже немного верю тебе. - И показал ему виноградный витис. Тит скосил на него глаза - с этой штуковиной даже вор станет честным человеком, по коже аж продрало. Эта хреновина прогулялась уже по его хребтине не раз и не два. Больно кровью харкать, мать его так. И захочешь - не забудешь.
Предстояла дорога в Рим, где надо было поскорее переговорить с родичами, умолить дядю, чтоб его комиссовали и духу не было Тита в непобедимом 8-м имперском легионе.
пых!

Оффлайн Нана

  • Мастер
  • ****
  • Сообщений: 512
  • Карма: +105/-0
  • Анна Баскер, Тварь в круге...
     Август Манлий Квирина.
                                                                                «Чтобы открыт был возврат народу, пошедшему в битвы,
                                                                                   Сняты запоры, моя настежь отворена дверь!
                                                                                   В мирное время я дверь запираю, чтоб мир не умчался»
                                                                                                                      (надпись над входом)


   Узкая багровая полоска прочерчивала горизонт, а над ней рдела звезда. Ещё одно подтверждение прорицания авгуров на которое почти никто из сенаторов не обратил внимания.
   Рим все время воевал нападая или отражая набеги, однако этот кровавый закат предвещал большую войну не на жизнь, а на смерть.
   Август ещё раз взглянул на Марс уходящий с небосклона и спрятал ключи от храма. Доходы храма неминуемо возрастут, однако храм нужно сделать привлекательней, заказать одну или две яркие фрески, вдохновляющие побеждать и геройствовать.
   Жрец ещё раз проверил надежность запоров, подумал о превратностях судьбы и убедился, что в случае нападения врагов храм может защитить горожан, ищущих убежища в его стенах.
   Ночь предстояло провести в раздумьях.
« Последнее редактирование: 05 Август 2019, 17:50:56 от Нана »

Siddy

  • Гость
Гай Петроний

Во внутреннем саду особняка было тихо. Сюда, на Палатинский холм, за высокие стены жилища благородного патриция, не проникали звуки города, поэтому ничто не мешало беседе двух мужчин, которые неспешно прогуливались по посыпанным гравием дорожкам.
Марк Деций решительным жестом поправил повседневную тогу, сшитую из лучшей белой шерсти, и промолвил:
- Я призвал тебя, Петроний, чтобы ты своей рукой навел здесь порядок. Ты знаешь, я человек скромный, не в пример многим. У меня всего здесь сорок рабов, и как-то я ими обхожусь, не то, что некоторые из сената. Ты знаешь, что я всегда старался жить так, как завещали отцы, и отцы наших отцов. Но всякому благодушию есть предел.
- Что произошло? - Гай Петроний, бывший легионер, если в отношении этих людей вообще могло быть использовано слово бывший, сорвал яркий цветок и зачем-то покрутил его в руках.
- Два дня назад я вернулся с заседания сената. День был утомительным, одни готовы были хоть сразу идти на Карфаген, другие выступали за мир. Плиний сидел справа от меня и кричал за мир так, что у меня звенело в ухе.
- Наверняка ему заплатили.
- Безусловно, ты же знаешь Плиния и его жену. Так вот… Я был чуть жив, вино не помогало. Еле выбрался из паланкина. А вечером еще предстояла оргия, ты же знаешь, что значит сезон, и я решил вздремнуть. Проснулся, когда луна уже висела в небе, и услышал звуки.
- Звуки. Гай Петроний нахмурился и внимательно посмотрел на Марка Деция.
- Да, звуки. Я схватил меч. Смотрю - куст трясется.. Подкрался - и перетянул мечом плашмя.
- И?
- Воруют! - Марк Деций развел руками. - Рабы залезли в триклиний, взяли чаши и подушки. А в кустах, Петроний... Я кликнул солдат, мы отодвинули ветки - а там… Стены исписаны какими-то африканскими письменами, миски глиняные побиты, каждый черепок письменами расписан! Веревки лежат, наконечники стрел. Я перепорол рабов, но никто не сознается. А если пойдем на Карфаген? Как я оставлю добро, дом, семью? Рабы что-то замышляют. В моём доме! В Риме!
Гай Петроний слушал молча. Он сжал руку с цветком, выбросил его на лужайку, а потом повернулся в Марку Децию.
-Я помогу.

Оффлайн Пингвинчег

  • Творец легенд
  • *****
  • Сообщений: 4 583
  • Карма: +336/-0
  • Всегда Доктор, даже когда Черный Доктор
Довие анди се товиа сагайн

Карфаген

-Чего еще можно было ожидать от сына Гамилькара? Отец презрел наши законы, обучая своих детей так, будто они греки, а не граждане славного Карфагена, а теперь сын презирает договор о мире и командует армией, будто он единолично правит Карфагеном, словно царь! Неужели мы, сенат, лучшие люди Карфагена, будем терпеть его самоуправство и потакать ему?

Ганнон, глава "партии мира", говорил громко и страстно. Эта речь была заготовлена загодя, и хвала за это всем богам и предусмотрительности самого Ганнона - ибо Ганнибал начал действовать внезапно. Стремительно окружив Сагунт, он попытался взять город с одного приступа, и только мужество защитников города помешало ему добиться успеха. Началась осада. В Карфаген, тем временем, прибыли послы из Рима. Их требования были просты - остановить войну и выдать римлянам Ганнибала как нарушителя договора. И вот Ганнон сейчас выступал перед сенатом Карфагена с речью, которая должна была убедить всех остановить эту войну в зародыше.

-Ганнибал разжег пожар войны - но не в Испании, как мнится большинству. Не к стенам Сагунта привел он осадные машины и войско - но к стенам самого Карфагена, ибо он бросил вызов Риму, и ответный удар нам нанесут не сагунтяне, но римляне. Неужели мы вновь хотим ощутить тяжесть римских мечей на своих телах? Неужели позволим действиям одного безумца погубить Карфаген? Должны ли мы выдать Ганнибала? Должны, ибо он опасен для Карфагена!

...

Когда большие двери распахнулись, и послов пригласили войти в зал сената для оглашения вердикта, возглавлявший послов Гай Плиний Корвус с первого взгляда понял, каким он будет. По лицам сенаторов легко было понять, какая битва тут бушевала на протяжении почти половины дня. И кто одержал в ней победу.
-Вот что Карфаген отвечает Риму. Договор о разделении владений в Иберии был заключен Гасдрубалом самостоятельно, без одобрения сената Карфагена. Подобно тому как вы, римляне, признаете лишь те соглашения, что заключены от имени сената, мы также не признаем договор, заключенный Гасдрубалом, и не выдадим Риму ни Ганнибала, ни любого другого гражданина Карфагена!

...

Сагунт

Арвий мрачно смотрел на множество огней, горевших вокруг города. Армия Карфагена была огромна. И все же Сагунт держался, уже не первый месяц. Первое время осажденные даже отваживались на вылазки. В одной из таких Арвия ранили в ногу, так что он до сих пор хромал, но уж стоять на посту-то мог.
-Римляне придут нам на помощь, вот увидишь.
Арвий не разделял оптимизм своего напарника, но вслух не стал ничего говорить. Для осажденных запас надежды важен также, как запас воды. Ни к чему лишний раз мутить эту воду. Но все же Арвий считал, что если бы Рим по-настоящему хотел защитить Сагунт - сделал бы это уже давно, когда только начались набеги на пограничные земли. Арвий бросил еще один взгляд вниз. Скоро придет их смена, и можно будет отправиться домой, к жене. Игисса на удивление стойко переносила войну. Расплакалась она лишь раз - когда он, еще не отмывшись от крови, едва ступая каменными от усталости ногами, вернулся после того жуткого первого приступа. И все же он выжил. И город выжил. И пока еще жил.

_______________________________________________________________________________________________
День 1. Война началась. Ганнибал осаждает Сагунт - главного союзника Рима в Испании. Рим требует от Карфагена прекращения войны, но получает отказ. Возможные задания для игроков на выбор (можно использовать не основных персонажей, а неписей, но хинты все равно обязательны):
1. Осада Сагунта - участвуем в боевых действиях на стороне Карфагена или Сагунта.
2. Тревога в Риме - Ганнибал начал боевые действия внезапно, вестник с этим посланием явился в сенат, когда там как раз принимали послов Сагунта. Сенаторы в смятении и не могут принять никаких решительных действий кроме отправки очередного посольства в Карфаген.
3. Раскол в Карфагене - несмотря на принятое большинством голосов решение не отзывать Ганнибала (продиктованное, в том числе, и опасением последующего бунта солдат), многие в Карфагене боятся войны или считают ее не выгодной лично для себя.
4. Иное на выбор, но связанное с происходящими событиями (то есть, постов в духе "очередной день из жизни римского богача" лучше избегать).

Дедлайн - 13.08.2019 г., 24:00. У не отписавшихся в день 0 есть еще шанс, но постов должно быть ДВА, тогда санкций за пропуск дедлайна не будет.
Yes my teeth and ambitions are bared! Be prepared!
ГАРАК
Не надо стучать по стеклу, пингвины вас видят и слышат. Просто не любят

Оффлайн Bob-Domon

  • Создатель миров
  • ******
  • Сообщений: 13 014
  • Карма: +698/-0
Магон Самнит


Есть упоение в бою
И бездны мрачной на краю…

А.С. Пушкин, “Пир во время чумы

     …Осада Сагунта длилась уже несколько месяцев. Попытка взять город с ходу не удалась, уж слишком мощные башни были у осажденных. К тому же осада чуть не завершилась, едва начавшись - дротиком был ранен в бедро Ганнибал, и это привело в смятение его армию, которая чуть было не повернула обратно. Но друзья юности великого полководца Магарбал и Магон Самнит остановили панику, собрав войско и громогласно объявив, что кумир воинов вскоре оправится от раны и вновь поведет их на штурм.
     А пока что карфагеняне принялись сооружать тараны. Еще до осады Магон получил под начало крупный спейр ливофиникийской пехоты, воины которого, убедившись в доблести своего командира, беспрекословно повиновались его приказам. Честолюбивому командиру друг Ганнибал обещал в случае удачных военных действий дать в подчинение всю фалангу, а пока что, согласно штатному расписанию, в его спейре было 256 пеших воинов (впрочем, это число постоянно менялось от стычки к стычке).
     И вот настал день, который, по мнению Магона, должен был стать решающим. От ударов таранов обрушились три башни, и в городской стене образовался приличный пролом. Туда и ринулась пехота, на острие которой был спейр Магона, первым ворвавшийся в город. Однако, уже на одной из близких к стене городских площадей, их встретили яростным контрударом сагунтийцы, боровшиеся с мужеством отчаяния.
     Магон вдохновенно орудовал своей грозной пикой, и всякий, кто осмеливался противостоять гиганту, через несколько секунд падал бездыханным. Магон чувствовал настоящее упоение, сражая врагов, ведь это были достойные противники, в отличие от плохо вооруженных и еще хуже организованных иберийцев, с которыми до сих пор приходилось иметь дело Самниту.
     Воины Магона старались не отставать от своего командира и медленно теснили защищающихся назад, к линии домов на противоположной стороне площади.
     Но когда до окончательной победы, казалось, было уже рукой подать, под напором горожан дрогнули сперва левые, а затем правые соседи спейра Магона и начали беспорядочно отступать. Сагунтяне воспряли духом и, по-прежнему не рискуя атаковать в лоб грозный спейр, начали его обходить слева и справа с недвусмысленным намерением окружить. Однако Магон, при всем своем упоении боем, не потерял трезвости и хладнокровия и зычно приказал своим воинам прорубать путь назад.
     Впрочем, прорубать не было нужды - сагунтяне почти не противодействовали этому отступлению, устрашенные потерями, которые они понесли от смертоносного спейра и его командира.
     Вместо этого они усилили натиск на другие отряды, прорвавшиеся в город, заставили их отступить к стенам, затем за стены и преследовали почти до самого лагеря карфагенян. Однако сохранивший полную боеспособность спейр Магона ударил им во фланг, вынудив спешно отступить за городские стены. Штурм, казавшийся успешным, был отбит, битва (или стычка?) завершилась вничью.
     Нужно было все начинать сначала…
     Вечером, прогуливаясь в одиночку, как он часто любил, чтобы привести свои мысли в порядок (полководец после неудачного штурма дал своему войску несколько дней отдыха), Магон стал раздумывать, какую тактику бы посоветовать другу Ганнибалу. Этой задачи он не осилил и переключился на часто мучившие его размышления о том, возможно ли преодолеть линию судьбы, предназначенную каждому смертному великой богиней Таннит
<a href="http://www.youtube.com/watch?v=PPwBHDdw6lY" target="_blank">http://www.youtube.com/watch?v=PPwBHDdw6lY</a>
« Последнее редактирование: 07 Август 2019, 22:10:10 от Bob-Domon »

Оффлайн Мефистошик

  • Модератор
  • Создатель миров
  • *****
  • Сообщений: 20 602
  • Карма: +749/-0
  • Born-to-be-be-be
Луций Фурий Филус

 


 Легион Луция Фурия возвращался в Рим. С одной стороны центурион был рад этому. Конечно, он не единожды бывал в великом городе, однако продолжал каждый раз восхищаться им. Он был уверен, что Рим - лучший город во всем Универсуме, а те, кто спорит с этим - невежественные чурбаны. Каждый раз, когда волею судьбы Луций оказывался в Риме, он по максимуму использовал свои выходные - в сотый раз осматривал величественные здания, блуждал тихими и не очень улочками, поднимался и спускался на каждый из семи холмов. Некоторые из его друзей удивлялись этим его нетипичным для солдата увлечением и проводили все отпущенное им свободное время в борделях и тавернах. Однако Клавдий его понимал. Пусть не разделял его восторга и восхищения, однако понимал. Как-то раз, когда они здорово набрались после победы над галльскими дикарями, Клавдий высказал мысль, что Луций достиг своего положения - а, в отличие от самого Клавдия, Фурий начинал карьеру с самых низов - во многом из-за этой своей всепоглощающей страсти. Друг-центурион сказал тогда, что Луций является для него примером идеального полководца, беззаветно преданного Риму, пользующегося уважением и любовью простых легионеров, выходцем из которых он был и сам. Луций тогда отмахнулся от друга, но разговор запомнил, даже не смотря на количество выпитого. После он много думал об этом и не мог не признать, что в словах Клавдия была как минимум доля правды.
 Вот и сейчас возвращаясь в Великий город, центурион чувствовал свои ставшими уже привычными в таких случаях чувства. Луций проанализировал их и распознал предвкушение, возбуждение, нетерпеливость... И тревогу.
 Тревога была тем фактором, что не позволял центуриону полностью насладиться возвращением в Рим. Причин у тревоги было несколько. В первую очередь - нескрываемая радость в глазах Квинта Пинария. Когда легат объявил легиону о возвращении в Рим, он не скрывал своего ликования. И пусть между легатом и Луцием не было вражды, но и дружбы там не водилось даже в первом приближении. Луцию не единожды приходилось сталкиваться с подобными легату людьми и он знал, на что они способны, имея влияние. По счастью, центурион пользовался расположением некоторых видных в Риме людей, благодаря чему мог не переживать ни за свою должность, ни, уж тем более - за жизнь. И все же возвращение Пинария в Рим сулило перемены и неизвестность. И если к переменам Луций Фурий относился с пониманием и кое-где даже с одобрением, то неизвестность тяготила. И портила столь радостное предвкушение от встречи с Великим Римом.
 Но была в другая причина для тревоги.
 Накануне в лагерь, разбитый легионом для ночевки, прибыл курьер из Рима. Он пробыл в палатке Пинария несколько минут, затем поскакал дальше. И, как и подобает законопослушному гонцу, не стал отвечать на вопросы ни простых легионеров, ни самого Луция. Однако Луций не был глупцом. Он понял все по глазам легата, когда тот вызвал его к себе. А что не понял, о том догадался. Луций видел это выражение несколько раз, хотя до сих пор не смог бы распознать чувства, его вызывавшие. Помогал опыт. Каждый раз подобное выражение он имел удовольствие наблюдать в глазах людей, которые наделены властью и не хотят ее потерять. Которые предпочитают устраивать избиение пиратам или еще каким-то неорганизованным племенам, превознося свои успехи в этих бойнях, как нечто выдающееся. И которые больше всего бояться встречи с настоящим врагом.
 Впрочем, в этот раз одно чувство в глазах Пинария Луций разглядел - страх. Единственным врагом, бояться которого у легата хватало ума, был, разумеется, Карфаген. Не смотря на двадцатилетней давности поражение, Карфаген все еще продолжал представлять собой угрозу. Им все еще пугали непослушных детей и бездарных легатов.

 Луций вспомнил прошлую войну. Тогда он был молод, но не юн. Начав простым солдатом, он быстро продвинулся по службе - в военное время по понятным причинам карьера шла впятеро быстрее, чем в мирное. Он помнил организованные войска Карфагена, его могучих воинов, его военные хитрости. У действительно достойного врага есть чему поучиться. И по этому признаку - как впрочем и по многим другим - Карфаген был более чем достойным. И все же Рим тогда победил. Заключил позорный для врага мирный договор.
 Сейчас центурион понимал, что тот договор был по сути своей провокацией Рима, который хотел продолжать войну. Хотел, но не мог, ему требовалось время, чтобы залечить раны. Да, Карфаген тоже был ослаблен длительным кровопролитием. И он воспринял тот договор, как спасение. Что было ошибкой.
 И вот, похоже, Карфаген осознал, что путь, которым он пошел двадцать лет назад, приведет его к медленному угасанию. И вознамерился во что бы то ни стало свернуть с него. Это означало войну. Страшную, кровопролитную, до победного конца. До полного уничтожения противника.
 Разумеется, Луций Фурий Филус был рад войне. Однако он прекрасно понимал, какими потерями она может обернуться.

 Центурион завершил обход войска и отправился спать. До прихода в Рим оставалось не более семи дней.
Nel mezzo del cammin di nostra vita
mi ritrovai per una selva oscura,
ché la diritta via era smarrita.