В то же время, в глубине острова, у подножья Фуари.
Солнце медленно опускалось за горизонт, заливая небо всеми оттенками розового. Чудесное зрелище для вернувшихся с полей после очередного тяжелого дня корторианцев. Жители благословенной Империи были трудолюбивы и добропорядочны - по крайней мере, большая их часть - но вечер был создан для отдыха и созерцания красоты. Поэтому наполнив кружки чаем, они выходили во двор, чтобы в спокойствии и безмятежности насладиться лучшим зрелищем, которое только могло быть - закатом над горой Фуари. Кто знал, о чем они думали в тот момент, когда небесное светило окончательно скрывалось за горизонтом. Быть может, о том, как хорошо они потрудились в этот день. Или о том, что принесет им грядущий. А может, и вовсе никакие мысли не омрачали их в этот торжественный момент.
Рокидо-кор думал о смерти. Но странно было не это. В конце концов, любой мужчина за пятьдесят рано или поздно задумается об этом. Причины тому могут быть самые разные - от клока волос, оставшегося на расческе до бессонницы по ночам. Задумывался и Рокидо. Более того, будучи адептом культа Поэта, о смерти он думал чаще многих других священнослужителей, не говоря уж о простых людях. Для простых людей - таковыми для Рокидо-кора были все, не имеющие отношение к просвещению - смерть была чем-то неизбежным, но отдаленным. Они жили, трудились во благо Империи, а когда приходила пора - смиренно уходили, потому что так научили их священники. Для служителей других культов смерть также являлась чем-то, не требующим многих размышлений, к примеру, культ Воина считал смерть на поле боя честью, культ Целителя - естественным механизмом отбора, культ Слуги - долгом перед Империей. Но ни один из них не придавал смерти столько места, как культ Поэта. Возможно, именно это стало причиной того, что Рокидо выбрал для себя этот путь служения. Это, а еще Книга. Ведь не смотря на то, что культы никогда не противопоставлялись один другому и считались равноправными, ни один из них не обладал такой уникальной вещью, как Книга. Официально Священная Книга Корторо принадлежала всем культам. И хотя подавляющее большинство толкователей сходилось на том, что в ней упомянуты все Вознесенные, не оставляло сомнений то, что написана она была Поэтом. Последнее, разумеется, было фигурой речи. Никто не считал, будто Поэт самостоятельно писал Книгу. Или, если быть точным, почти никто - Рокидо был одним из малочисленных сторонников этой теории. Все дело было в первом трехстишии.
Сквозь времени шум
Слышать дано каждому
Слов сих тишину. Большинство адептов не придают значения этим строкам, видя в них лишь вступительное слово к основной части. Рокидо считал, что они ошибаются. Тишина слов, по его мнению, была ничем иным, как указанием на то, что книга была написана, а не надиктована, как думают остальные. Споры об этом, как и о многих других частях Книги, разгорались за долгие века существования Корторо не единожды. Но Рокидо-кор верил, что другие культы просто не хотят признавать главенство Поэта над другими Вознесенными и не за горами те времена, когда справедливость наконец восторжествует.
Однако сейчас адепт культа Поэта думал не о справедливости. И впервые за долгие годы пропустил миг заката тоже отнюдь не по этой причине. Новости, которые он нес в Храм Вознесенных, не терпели ни секунды отлагательства. Новости, которые взбудоражат адептов всех культов до единого. Новости, грозящие небывалыми потрясениями Благословенной Империи. В конце концов, новости, заставившие пятидесятисемилетнего старшего просветителя культа Поэта изменить свой взгляд на смерть.
Смерть занимала одно из важнейших мест в религии Корторо. Рокидо-кор часто думал о ней, читая Книгу. Сначала он ее боялся. Глупо, по детски, как нечто такое, что страшно само по себе, когда ты пугаешься слова, не понимая его сути. Со временем он поумнел и стал относится к ней философски, как к Солнцу, океану или воздуху, иначе говоря, к чему-то такому, на что не в силах повлиять. Много позже он принял ее неизбежность. Но никогда, никогда раньше Рокидо не считал смерть избавлением. Никогда, до этого дня.
Четырнадцатью часами ранее...
Женщина находилась на седьмом месяце беременности. Рокидо-кор мог бы сказать и точнее, хоть и не принадлежал к культу Целителей. За долгие годы службы он узнал много всего полезного от своих братьев из других культов. В конце концов, срок беременности он мог бы определить и без этого - в отличие от имперских чиновников, храмовщики могли иметь детей. Правда, у Рокидо с этим не сложилось - единственный его ребенок был рожден мертвым, а предпринимать новые попытки он не отважился.
И тем не менее, тот раз он запомнил в подробностях. Потому и знал, что ребенок на подходе. Рюки-оро, так звали будущую мать, сидела на полу и исступленно смотрела в окно.
- Можете мне показать ее сына? - повторил свой вопрос Рокидо-кор, на этот раз адресовав его светловолосому молодому человеку, почтительно застывшему за спиной Рокидо. Шеро-кор, адепт культа Земледела, старший представитель Храма Вознесенных в этом поселении, засеменил к дальней двери, вновь начав тараторить:
- Конечно, Рокидо-кор. Мигом, Рокидо-кор. Нам так повезло, что Вы оказались у нас в Исиро, Рокидо-кор.
Рокидо понимал радость молодого адепта. Едва ли в этой глуши парню приходилось сталкиваться с необходимостью принимать ответственные решения. И он был рад узнать, что старший просветитель Храма мог лишить его этой заботы. То, что забота серьезная, Рокидо понял, едва взглянув на ребенка.
- Во имя Вознесенных! - прошептал он, когда Шеро-кор вывел мальчика из задней комнаты.
Если бы не Шеро-кор, мальчик двигаться не смог бы. Юношеское тело - иначе назвать
это язык не поворачивался - едва ли смогло бы передвигаться без посторонней помощи. Рокидо понял это не из-за безвольно свисавших вдоль туловища рук. И не из-за овечьего подчинения, с которым ребенок выполнял команды Шеро-кора - "левую ногу", "теперь правую", "снова левую". Все дело было в глазах. В пустых холодных глазах Куори - молодого юноши, так и не доросшего до приставки -кор, что дается всем мужчинам Благословенной Корторо, стоит лишь тем достичь совершеннолетия.
- Куори, - ласково позвал его Рокидо. Парень стоял на месте, ничем не выдавая того, что он услышал свое имя. Выражение лица осталось все тем же - глупо-отрешенным.
- Скажи, мальчик, - от взгляда пустых глаз просветителю было не по себе, но он все равно смотрел прямо в них. - Что с тобой случилось?
Прошла минута, молчание затягивалось.
- Бесполезно, - прошептал Шеро. - Мы пытались не раз. Иногда он делает что-то, когда ему отдают самые примитивные команды. Все время с одним и тем же выражением лица. Но на вопросы не отвечает. И вообще не издает ни звука.
- Неужели никто не видел, что случилось? - в голосе Рокидо появились нотки раздражения.
Шеро-кор замялся, что не скрылось от взгляда старшего мужчины.
- Говори.
- Рокидо-кор, не думаю, что сведениям этого человека мы можем доверять. Понимаете ли, он слегка не в себе. Причем уже довольно давно.
- Я должен выслушать его, - Рокидо решительно развернулся и вышел из дома. Шеро засеменил следом.
- Не знаю, сможет ли он что-то сказать, - словно извиняясь, добавил вслед молодой человек.
Дорога была недолгой. Скоро перед взором просветителя предстал очень странный субъект. Понятно, почему Шеро-кор был настроен скептически по отношению к нему. Волосы на голове были покрашены в четыре или пять оттенков самым беспорядочным образом, местами открывая плеши. Сорочка была новая, а вот брюки зияли огромными дырами, чуть ли не в пол-ноги. Одна нога была босой, со второй свисал огромный сапог, явно не по размеру да и не по сезону. В добавок ко всему он лежал в кучи грязи и пах прокисшим молоком вперемешку с табаком.
Было похоже, что Шеро-кор стыдился того факта, что подобный человек вообще живет в поселке, но сейчас Рокидо-кору было не до духовных наставлений младших адептов. Честно говоря, Рокидо готов был согласиться с молодым парнем, что толку не будет, но странный человек вдруг заговорил.
- Трещит реальность, словно древних полотно. Конец близится.
- Вот видите, - заговорил Шеро, как только мужчина замолк, перевернулся на другой бок и захрапел. - Несет какую-то чушь. Что с него взять?
Но Рокидо-кор его не слышал. Будучи адептом культа Поэта, изучая Книгу каждый день своей службы, он ни за что бы не ошибся. Человек знал Ритм.
Трещит реальность,
Словно древних полотно.
Конец близится. -
повторил про себя просветитель.
- Я расскажу в Храме обо всем, что увидел, - решительно произнес он. - Спасибо, Шеро-кор. Ты все правильно сделал, когда пришел за мной.
* * *
Солнце давно опустилось за горизонт и ночь вступила в свои права, когда Рокидо наконец увидел Хелнеро. И даже не смотря на спешку, остановил лошадь, чтобы полюбоваться тысячами огоньков, танцующих по Храм-городу. Он любил угадывать, который из них кому принадлежит. Вон та большая группа несомненно освещает храмовую площадь - огромное пространство перед Дворцом Вознесенных, важнейшим религиозным центром Корторо. Группы огоньков чуть поменьше, равномерно разбросанные по всему городу - негаснущие фонари комплексов Великой Библиотеки, что с удовольствием откроет все свои тайны, но лишь тем, кто достоин. Тусклые едва горящие огни - улицы торговых кварталов и жилых районов. И самые ближние, попарно передвигающиеся по высокой стене - городская охрана. Самая необычная охрана из всех, что довелось видеть Рокидо-кору. Она не охраняла Хелнеро от внешнего врага - уже давно никто не отваживался напасть на Империю. Нет, она хранила основное достояние Благословенной Корторо - ее знания.
Адепт культа Поэта вспомнил поговорку, что любили повторять простые жители, которым посчастливилось увидеть издали Храм-город. Если Тиану, говорили они, можно назвать лицом Империи, а Оливан - ее мозгом, в Хелнеро, несомненно, находилось сердце Благословенной Корторо. Рокидо-кору не нравилась эта поговорка. Разумеется, Оливан был столицей и домом Императора, первейшего человека во всем Таре, кроме того в нем находилось немало Дворцов Гильдий. Но знания, то, без чего ни один мозг не мог полноценно функционировать, всегда были здесь. Легко было попасть в великий Храм-город. Гораздо сложнее было его покинуть без официального позволения.
Вдоволь налюбовавшись, Рокидо-кор тронул лошадь. Он гнал целый день и половину ночи, животное наверняка устало, но вести из Исиро не могли ждать. Просветитель не мог доверить их и курьерской сети - он должен был говорить с Его Преосвященством лично. Даже если придется поднять того из постели.
Вообще, иерархическая структура Храма первое время вызывала у Рокидо приступы головной боли. Каждый из девятнадцати культов имел собственного главу. К примеру, главой культа Поэта вот уже двадцать с лишним лет являлся Торкуно-кор, седовласый старец, что, меж тем, знал на память все трехстишия Книги, а также рисовал потрясающие картины. Главы культов, в свою очередь подчинялись Его Преосвященству Первому Адепту, который получал приказы лично от Императора. Казалось бы, все просто. Но тут всплывал культ Блюстителя, адепты которого имели право проверять работу всех других храмовщиков вплоть до Первого Адепта. Конечно, большая их часть занималась тем, что поддерживала порядок в городах империи, но специальная каста имела очень широкие полномочия в надзоре за своими братьями. Рокидо-кор считал, что ему нечего скрывать от ищеек, как за глаза называли этих людей, но было мало приятного оказаться под пристальным вниманием одного из них.
Стать адептом культа мог любой корторианец. Для этого даже необязательно было ехать в Хелнеро, всего лишь посетить один из семи Дворцов, находящихся в крупнейших городах Империи. Если же тебе повезло и ты хочешь стать адептом того культа, чье представительство оказалось в твоем поселке - и вовсе можно было обойтись без поездок. По правде говоря, подавляющее большинство жителей Корторо были адептами того или иного культа. Но при этом многие этим и ограничивались. Если человек хотел стать просветителем, процедура была куда сложнее. Для начала он должен был ехать к горе Фуари и посетить Храм-город. Там он проходил предварительную подготовку в течение года, по окончании которого его тестировали. Половину на этом этапе отправляли домой. Вторая, успешно справившаяся с экзаменом, оставалась в Хелнеро еще на пятнадцать лет. По мере учебы адепты получали доступ к тем или иным отделам Великой Библиотеки и к окончанию обучения имели свободный доступ в две трети из них. Остальная треть была доступной лишь для тех, кто имел специальный доступ от глав культов. Дальше адепты, получившие звание младшего просветителя, предоставлялись сами себе. Многие отправлялись в путешествие по Империи, часть - возвращалась в родные места. Рокидо-кор выбрал службу в Хелнеро. И никогда о том не жалел.
Меж тем лошадь донесла старшего просветителя до городских ворот. Рокидо постучал и принялся ждать. Ожидание оказалось довольно долгим, во всяком случае, адепт успел прочесть напамять восемнадцать трехстиший Книги, когда окошко приоткрылось и внимательные глаза начальника караула уставились на ночного гостя. Очень быстро подозрительность во взгляде сменилась узнаванием и дверь открылась.
- Доброй ночи, Рокидо-кор. Что заставило Вас приехать в Хелнеро в такой поздний час?
- Приветствую тебя, Накома-кор, - поклонился адепт старому знакомому. - Только то, что не терпит отлагательств. Иначе, разумеется, я не стал бы тревожить тебя понапрасну.
По сказанному было ясно, что деталей просветитель не откроет. Поэтому начальник караула не стал задерживать Рокидо беседой и пригласил внутрь. Адепт спешился и направился вглубь Храм-города, придерживая лошадь за узду. Накома-кор с тревогой смотрел ему вслед. Он знал, что хорошие новости срочными не бывают.