[Пост про находку крестража в доме Сириуса Блэка вымаран из повествования Альбусом Персивалем Вульфриком Брайаном Дамблдором, директором школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Все претензии просьба направлять в Министерство Магии, Корнелиусу Фаджу] Ночь обещала быть долгой.
Они нашли медальон, ради которого умер брат Сириуса - и как оказалось, зря. Крестраж, чудовищное порождение магии настолько темной, что едва ли не сама мысль о ней тебя оскверняет, лежал на столе. Живоглот, едва увидал его, зашипел и шмыгнул под кровать; пламя свечей танцевало в потоках воздуха, отблескивая на краях частички души Тома Реддла, воплощенной в мертвый предмет. Они нашли крестраж, и что ей теперь делать? Бросить в огонь? "Оно холодное", - скажет волшебник из сказки, и будет прав, ведь сказки не лгут. Нет, нельзя решать скоропалительно. И, в конце концов, это решение не для нее. В школе был человек, которого боялся сам Тот-кого-нельзя-называть. Может, Дамблдору удастся побороть заклятье, которое удерживало ее тайну? Поглядывая на медальон, как следят за свернувшейся коброй, Гермиона раскрыла дневник.
И ахнула.
Девушка на портрете была мертвенно-бледна, глаза ее закатились; можно подумать, что это трудно сказать о почти обесцвеченной фотографии, но ошибиться было нельзя. Титульная страница дневника была сплошь исписана чернилами цвета засохшей крови:
Темный Лорд скоро вернется. Близится день, когда вновь воспрянет он из небытия, ибо не преграда ему сама смерть. Ищи предметы, называемые крестражи. Каждый связан с семьей его, каждым он откупился от смерти, подарив ей другого взамен. Слуги его ждут, будто змеи в густой траве, чтобы воспрять во имя его, отомстив волш
быть благодарной, что меня нашел дядя. В Англии всем, рожденным с умением колдовать, присылают сову с приглашением в Хогвартс, пусть даже они слыхом не слыхивали о волшебном мире. В Восточной Европе, где волей судьбы я росла в приюте, родители сами заботятся об образовании своих отпрысков, а грязнокровки по большей части гибнут - от рук неизвестных, или же будто несчастный случай, и никому не надо расследовать, отчего. Это потом я узнала, что моя мать чистокровная ведьма, но чем бы мне это помогло? Отец полукровка, но если мать смотрела на это сквозь пальцы
готов на все. Ему только надо найти Маховик Времени. Только бы у него получилось! Тогда история пойдет рябью, и, может быть, я наконец увижу родителей, и мы будем жить как семья. Все остальное - возрождение Темного Лорда, господство над маглами - какое мне дело? Пусть он своего добьется, и я, конечно, буду ему помогать чем сумею, ведь кроме него у меня С холодком в груди Гермиона перевернула страницу. Там записи обрывались, вместо них листы испещрили бурые пятна. Смятение в мыслях, тускло блестевший крестраж-медальон; как она могла забыть, что Темным Лордом Сами-Знаете-Кого именовали одни Пожиратели Смерти?
Перо выплясывало кривые строки. С трудом, не узнавая собственного почерка, Гермиона вывела:
"Кармилла, что происходит?" Сначала ответа не было. А потом, медленно, как тогда, в библиотеке, под этим написала невидимая рука:
Я умираю. "Я могу тебе чем-то помочь?" Маркет-Кресвелл. Особняк Ллойдов. 27.10.2017. полночь Пауза.
Я почти не могу писать уже. Что еще ты хочешь узнать? "Кармилла, кто были твои родители?" Пауза.
Уилмор Бэйтс. и Регина Лестрейндж "Ты родственница Беллатрикс?!!" Беллатрикс по рождению Блэк. Я двоюродная племянница ее мужа, но что это меняет? Моя мать арестована за пособничество Пожирателям Смерти во вторую маг после битвы за а я помогаю дяде такая же, как она. Пауза.
Гермиона... Когда я попала в прошлое
когда я встретила тебя
Я всегда хотела, чтобы у меня была подруга. не обязательно даже так, как Гермиона, Рон и Гарри Поттер, просто подруга. Я навлекла на тебя одни беды, но верно и то, что после встречи с тобой у меня не хватило духа добровольно отдать свою жизнь, чтобы дядя переписал историю, а я возродилась в новой реальности, не ведая ни о чем. "Но мы нашли крестраж", - вывели в дневнике дрожащие пальцы Гермионы.
Где? А, не важно. Слушай, ни в коем случае не говори Дамблдору. Тебе надо спрятать его на три года. От всех, и главное - от себя самой. "Ты говоришь о заклятье памяти? Где я его" Она остановилась, видя, как на развороте, сбиваясь, неровные, поползли слова.
Это было в дядиных книгах, - приписала в конце Кармилла. -
Я затвердила его наизусть, но не смею попробовать. Я плохая колдунья. а у тебя всегда все получалось. Даже когда ты стала Министром Магии ;-) И - внезапно, как в безветренно-ясный день на исходе осени отлетает последний лист - чужое присутствие оставило тетрадь. Страницы дрогнули и опали, портрет замер, а чернила разом расплылись - все, кроме слов заклинания памяти; они остались чернеть средь разводов и пятен, четкие, словно надписи на могильных камнях. Гермиона отпрянула, в горле стоял комок; магия, что вершилась здесь и сейчас, потрясала воображение, но гостья из будущего сказала достаточно, чтобы все, кроме страшных ее намеков, отступило на второй план.
- Живоглот, - сказала Гермиона. - Будь другом, принеси мне по волоску каждого из моих товарищей в этом деле? Сьюзен Стохелит, Парвати и Падма Патил, Кристаллия Эванс... Стой, Парвати не надо, - она осеклась, вспомнив, что соседка по комнате до сих пор томится в больничном крыле. - Давай только волосы тех, кто ходил в Выручай-комнату и на площадь Гриммо.
И, когда пушистый хвост исчез за полуоткрытой дверью, Гермиона встала. И чуть погодя последовала за ним. Но - только до двери из гриффиндорской башни, скрытой за портетом Полной Дамы. Дотошный наблюдатель бы подметил, что она сжимает что-то в руке, и, пропущенный меж пальцев, качается золотой хвост цепочки.
Когда Гермиона меньше чем через час вернулась, руки ее были пусты.
Позже в комнату скользнул Живоглот, шипя, прижав уши. Девушка наклонилась, потрепала кота по холке и будто невзначай сняла с шерсти несколько волосков. Над столом вокруг оси медленно поворачивался учебный котел, без огня булькая кипящим варевом. Гермиона бросила волоски внутрь и глухо, резко произнесла непонятную фразу. Жидкость мигнула ярко-зеленым, сменив цвет.
Все было готово. И Гермиона могла бы даже профессору Флитвику с уверенностью сказать, что правильно поняла заклинание. Три года, седьмой курс - заклятье скручивалось петлей, в час великой нужды отпуская память на волю. Идея была стара как мир: в час великой нужды высвобождается меч из камня, в час великой нужды кольцо, вдруг оставив хозяина, катится в темноту пещер. Древняя магия, кольцевая петля, варево с волосами свидетелей. Три года надежд, что будущее не изменят. Гермиона вздохнула, что-то шепча беззвучно - и разом выпила состав.
Сперва ничего не произошло. А потом она, как подкошенная, упала ничком на постель. Рот ее был полуоткрыт, пальцы вцепились в рыжую шерсть Живоглота - Гермиона спала. Котел, лишенный магической поддержки, со звоном упал на стол, расплескивая на пергамент остатки зелья. И после в башне ничего не двигалось. До самого утра.
Хогсмид и далее Хогвартс, февраль 1995-го
Две тени ложились на свод пещеры. Одна - с бородой, в остроконечной шляпе и мантии, вторая принадлежала изможденному человеку в лохмотьях. Этот человек бурно жестикулировал, но первый остановил его мягким, спокойным жестом.
- Спасибо, Сириус, - он сделал движение, будто поправляет очки. - Достаточно.
Сириус Блэк коротко кивнул, и - нет, теням нельзя верить - на стенах пещеры мелькнул силуэт огромного пса.
Вернувшись к себе в кабинет, Альбус Дамблдор снова протер очки безо всякой на то причины. Крестраж, давненько ему не приходилось о них слышать. Но даже если, допустим, если... это никак не поможет узнать, кто бросил имя Гарри Поттера в Кубок. Да еще и мисс Грейнджер. Директор поручился бы головой, что эта девушка в темной магии не замешана.
- Добби, - произнес Дамблдор, стукнув палочкой по столу. - Пригласи, пожалуйста, ко мне в кабинет мисс Грейнджер. Немедленно.
Гермиона не заставила себя долго ждать. Магическая акустика донесла топот двух пар ног, и голос Гарри произнес:
- Пароль - Банана-сплит.
- Гарри, - с чувством ответила Гермиона, - ты хуже Рона. Профессор
не ходит в магловские кафе. А кстати, Рону не интересно, зачем меня вызывают к директору?
- Может, вы все-таки помиритесь? - неуверенно сказал Гарри.
- Это я виновата, что он не желает со мной разговаривать? Давай свой пароль!
- Э... лимонное печенье.
Когда Гермиона появилась в дверях, вид у нее все еще был сердитый, но она тотчас взяла себя в руки.
- Мисс Грейнджер, - мягко сказал Дамблдор, - Сириус мне передал, что вы виделись с ним.
Лицо четверокурсницы стало странно отсутствующим.
- Мы... да, Гарри разговаривал с крестным. Тот хотел предупредить о Кар... нет. Мерлинова борода, он хотел подсказать, как дышать под водой. Но у него ничего не вышло. Честное слово, профессор, Гарри сам!..
Дамблдор не слушал. Заклинаниями, незаметными Гермионе, он прощупывал ее. Конечно, крестража - или чего-то подобного - при ней не было, но вот у нее в сумке...
- Прошу вас, достаньте ваши учебники.
На стол явились трансфигурация, история магии и какая-то заляпанная тетрадь.
- Это ваше? - Дамблдор ткнул в тетрадь палочкой. Нет сомнения, странная магическая аура исходила из нее.
Гермиона изумленно моргнула:
- Это? Нет.
- Вы не против, если я ее заберу?
Девушка мотнула головой:
- Я могу идти, профессор?
- Идите. И возьмите печенье. Вкуснее, чем банана-сплит, уверяю вас.
...Солнце залило облака розовым, превращая их в сказочные замки - там, на небе, будто в ответ воздвигнутому на земле; вот они погасли, стены Хогвартса залили сумерки, а старый профессор все смотрел на тетрадь сквозь очки-полумесяцы, то и дело касаясь палочкой страниц. Иногда там проглядывали слова - блеклые, строчка-другая - и тотчас же стирались, будто их смыла бегущая по стеклу вода. Чью бы душу тетрадь ни хранила, та давно покинула ее. Дамблдор вскинул глаза к портретам:
- Что скажете, Финеас? Крестражи! Крестражи лорда Волдеморта! Я бы предположил один, в крайнем случае два, но это!..
- Мальчик всегда подавал надежды, Альбус, - вместо Финеаса ответил пожилой волшебник в кафтане с золотыми пуговицами. - Что вам удалось узнать?
- Кое-что прояснилось, но это ни на шаг не приближает нас... Нет, мне придется искать ответ в другом месте. И боюсь, что Том меня опередил.
27.10.2017 (окончание)
Гермиона Грейнджер-Уизли, Министр Магии, собиралась домой. Она поправила волосы и окинула взглядом гору конвертов, надеясь от всей души, что за ночь ни один не вспыхнет и не взорвется, оставив на стенах потеки зеленой дряни или надпись "Грязнокровка, гори в аду". Конверты еле заметно пахли совиным пометом, и это успокаивало, как дом.
Все. Рон злится, когда она допоздна засиживается. Гермиона Грейнджер-Уизли вынула щепоть летучего пороха, собираясь бросить в камин... и вдруг ее рука разжалась, и порох высыпался на стол.
Сегодняшнее число - анаграмма, дата-перевертыш - чем-то царапало ее с самого утра. Обычно в таких датах было что-то волшебное - в них легче творилась магия и случались самые невероятные чудеса - но Гермиона выбросила это из головы. Она была слишком занята. Проблемы с баньши, экспорт котлов, проклятые эльфы-домовики, которые за двадцать лет и на шаг не сдвинулись в вопросе своей свободы... И еще незарегистрированный Маховик Времени, который им наконец-то удалось изъять. Это должно было напомнить ей, но не напомнило. Но как она могла забыть?
Гермиона Грейнджер-Уизли черкнула несколько слов и примотала клочок пергамента к лапке министерской совы.
"У меня срочное дело. Извини". И, вздохнув, она развернула перед собой карту Англии. В тишине опустевшего Министерства ей чудилось, будто она слышит эхо - слабое, отдаленное эхо из прошлого. "Полночь", - шептало оно.
Наконец, когда ночь полностью утвердилась в правах, Гермиона позвонила в колокольчик, и через минуту на пороге возник шеф дежурной группы мракоборцев.
- Ангус, возьмите трех человек, - сказала Гермиона Грейнджер-Уизли. - И... да, их камин вряд ли подключен к сети летучего пороха. Мы трансгрессируем в Маркет-Кресвелл.
Они возникли на поле за громадой особняка. Тот едва выступал из мглы, сливаясь с пейзажем, как декорация на темной сцене; в окнах не теплилось ни единого огонька. Мракоборцы поспешили вперед, а Министр Магии следовала за ними, не отставая. Вскоре они миновали тяжелую дверь и с поднятыми палочками вступили в пустынный холл, где тянуло пылью, сыростью, временем и обрывками ветшающих заклинаний. Старший из мракоборцев помедлил:
- Может, вам подождать здесь, Министр?
- Я должна идти, - голос Гермионы дрогнул.
И они вместе ворвались в огромный зал с догоревшей свечой на столешнице темного дерева. Мракоборец выкрикнул резкую фразу, одновременно словно бы разрывая палочкой ткань; тени - если это были они - отступили назад, и лунный свет очертил неподвижное тело.
- Мертв, - констатировал Ангус.
- Артемизиус Ллойд, - глухо воскликнула Гермиона. - Он погиб в Запретном Лесу, точнее, мы все так думали! - Она переступила через мертвого и обогнула стол. И там, да... там лежала еще одна безжизненная фигура. Ровесница ее дочери. Девушка с портрета.
Гермиона не была целителем, но недаром в школе ее назвали лучшей за десять лет. В ее арсенале хранилось много неожиданных заклинаний. С бьющимся сердцем она присела над бледной фигуркой и, прижав ей пальцы ко лбу, произнесла длинную, непонятную фразу. Палочка выписывала сложный танец, слова глухо отдавались под сводами зала, и, когда они смолкли, девушка содрогнулась всем телом - и открыла глаза.
- Гермиона, - шевельнулись бескровные губы. - Ты пришла за мной.